“Современные люди не в силах вынести, что они предоставлены самим себе и должны придать смысл своей жизни, а не получить его от каких-то высших сил. Они преклоняются перед идолами и мифами - государством, деньгами, бюрократами, и не хотят осознавать, что сущность любой системы состоит в подчинении совершенно бесконтрольной власти…” С этих слов немецкого социолога Эриха Фромма начинается книга “Бегство от свободы”, опубликованная в 1941 году, когда вся Европа была оккупирована фашистами. Абсолютно то же самое происходит сейчас. По утверждению автора, не имеет никакого значения, под каким знаменем выступают захватчики. Под гнетом “свободного демократического общества” люди также не замечают, как отказываются от своих желаний, ведут себя так, как диктует государство и начинают мыслить именно так, как этого хочет “общество”. Хотя выбор всегда остается за каждым конкретным человеком.

Главная опасность состоит в том, что сегодняшнее поле боя находится в наших собственных личных установках и в наших собственных общественных институтах. Когда мы рассматриваем человеческий аспект свободы, когда говорим о стремлении к подчинению или к власти, прежде всего возникают вопросы: определяется ли свобода одним лишь отсутствием внешнего принуждения или она включает в себя и некое присутствие чего-то? Чего именно? Что пробуждает в людях ненасытную жажду власти? Может ли свобода стать бременем

Если подсчитать все миллиарды, потраченные за год на пластиковые намордники, щиты, баночки для “тестов”, разработку “пандемийных” приложений и прочую дребедень, то выяснится, что на эти средства можно было бы накормить, обучить и вылечить большую часть населения Земли. Ненужные вещи всегда затратны. В начале индустриальной революции американец Генри Торо доказал это с помощью новой экономической теории. Заключается она в том, что стоимость любого продукта измеряется количеством жизненных сил, которое надо за него отдать - однократно или постепенно. И если стандартная экономическая теория делает акцент исключительно на денежной составляющей, то создатель альтернативной счел подобную арифметику нелогичной - ведь она не берет в расчет цену наших дней, часов и минут, потраченных на то, чтобы повысить прибыль. К примеру, какую пользу двести лет назад уставшие фермеры получали от дополнительного тяжкого труда? Медную кастрюлю лучшего качества и, возможно, неплохую повозку. Но стоит ли все это жизни, заполненной изнуряющей и отупляющей деятельностью?

Базовые идеи этой альтернативной экономики легко применить и к современному цифровому миру. Общие затраты на неважные вещи, которыми мы забиваем свою жизнь, превосходят весьма небольшие блага, обещаемые компьютерными приложениями или гаджетами. Более того - эти затраты накапливаются. И когда к активному присутствию, к примеру, в Twitter добавляется еще десяток других приложений, требующих постоянного внимания, ситуация становится критичной. Мы начинаем задыхаться под давлением потери времени и навязанных эмоций. В обмен же получаем цифровую имитацию медной кастрюли.
Сегодня наши права владеть, распоряжаться или пользоваться тем или иным продуктом зависят от того, в каком виде мы его приобрели: в настоящем или онлайн. Практически во всех сферах своей жизни - в залах судебных заседаний, в магазинах, в домах - технологические разработки образовали пропасть между реальными вещами (услугами) и их электронной иллюзией. К примеру, хозяин книжного магазина не может прийти в дом посреди ночи и забрать свою книгу назад. А вот электронным чтением (скачанным или ссылкой) владеет Amazon.