Во времена “Великой депрессии” Джордж Оруэлл сказал, что в будущем более половины населения развитых стран останутся без работы. В то же самое время нашлись экономисты, которые посчитали: все совсем неплохо - просто люди будут приходить в свои офисы, фирмы и предприятия, максимум, на пятнадцать часов в неделю, посвящая все остальное время занятиям, которые по душе. Ни того, ни другого не произошло. Хотя, если называть работой деятельность, которая приводит к общественно значимому результату, то все-таки писатель оказался прав. Если в один прекрасный момент исчезнут абсолютно все высокопоставленные бюрократы, “эксперты по корпоративному праву”, “финансовые стратеги”, HR и PR консультанты, “политические советники”, главы и сотрудники всевозможных комитетов, международных организаций, НКО, то никто не заметит, что всех их больше нет. Американский антрополог Дэвид Грэбер провел целое исследование - “Bullshit Jobs” (теория дрянной работы). Он уверен - эта проблема чрезвычайно важна. Ведь если человек чувствует, что занимается какой-то бессмысленной ерундой, скорее всего, так оно и есть. В развитых странах этот процент колеблется от 50 до 60 процентов, что в итоге снова привело нас к коллективной депрессии, причем как в экономическом, так и в духовном смыслах.
После окончания исторического факультета, я, как требовали правила, написал резюме, разослал в массу организаций и в ожидании ответа занялся чтением книг на французском и русском языках, - рассказывает Эрик. - Через полгода меня пригласили в довольно крупную компанию - на должность Interface Coordinator. Очень быстро я выяснил, что работа заключается в том, чтобы пересылать раз в день (а то и раз в неделю) email. Боссы всех семи офисов были людьми крутыми - закончив свое время дорогие частные школы и престижные ВУЗы, они считали, что позвонить коллеге по телефону - значит унизить свое достоинство, поэтому пусть это делает подчиненный. Неважно, разбирается он в компьютерах, интерфейсах или нет. Тем более, что оборудование для меня было куплено по дешевке - с потрескавшимися экранами и по большей части неработающее. Какое-то время я честно пытался вникнуть в свои “рабочие обязанности”…но их не было. Тогда я стал растягивать сначала пятничный ланч на три часа, потом и во все остальные дни тоже. Я гулял по городу, загорал, читал книги… Но потом понял - нет, все равно не могу так “работать” и подал заявление об увольнении. Мой босс тут же повысил мне зарплату чуть ли не в несколько раз. И я остался. Чтобы разнообразить трудовые будни составлял планы командировок для проведения “семинаров”. И мне их оплачивали! Таким образом мы очень весело проводили время в пятизвездочных отелях и в люксовых номерах. Но это было все равно очень тоскливо, я опять подал заявление об увольнении… и мне опять повысили “зарплату”. Я перестал бриться, приходил в офис пьяным, но моему боссу это было неважно. Мне платили идиотско большие деньги за то, чтобы я не делал ничего. В конце концов, когда летом наняли практиканта, а начальство ушло в отпуск на месяц, я бросил заявление об увольнение в дверь кабинета, и улетел в Марокко.
Это только одна из множества историй, на базе которых антрополог проводил исследование. Масса высокообразованных людей с престижными дипломами и сертификатами всевозможных “экспертов” проводят большую часть жизни на ненужных “рабочих” местах, они ненавидят свою должность, свой офис и босса, но продолжают заниматься тем, что считают бессмысленным и даже и вредным. Но нужно оплачивать счета, и пока все остается как есть.
По мнению Дэвида Грэбера, частично вина лежит на обществе в целом, так как при выборе между увеличением потребления и свободных часов, большинство выбрали потребление.
Впрочем, основная причина состоит в том, что правящий класс (как бы он не назывался) очень боится, что население, располагающее свободным временем, станет опасным. К примеру, противники введения основного базового дохода уверяют, что, как только люди начнут его получать, немедленно пойдут пьянствовать и драться, криминогенная ситуация повысится и всем станет плохо. Хотя опыт, проведенный в одной африканской деревне, показал, что это не так. Когда жителям стали платить по 20 долларов в месяц, безо всяких условий и заполнения форм, употребление алкоголя снизилось. Люди стали чувствовать себя более уверенными в будущем, а “дармовые” средства - тратить на учебники для детей, ремонт хижин и даже для открытия небольшого бизнеса.
Тем не менее, нам продолжают внушать - все должны постоянно быть заняты, хоть пусть и на бессмысленной работе, а те, кто против - “паразиты, которые живут на наши налоги”.
При том, что экономисты подсчитали: “эксперт” какого-нибудь крупного банка, “инвестиционной” компании или корпорации с годовой зарплатой в пять миллионов долларов (или евро) приносит финансовый убыток в семь-восемь $ c каждого уплаченного ему доллара. А с каждого доллара, уплаченного уборщику, компания получает 10$ дохода. Более того, результат - чистое помещение - очевиден.
Но такова традиция - в течение тысячелетий люди, производящие полезный товар или услугу, всегда получали меньше тех, кто не мог даже объяснить, чем, собственно, занимается.
И в течение тех же тысячелетий нам внушалось, что работа - это самопожертвование. Мы должны отдавать самое ценное, что у нас есть - то есть, наше время - служению церкви, Советскому Союзу, (как вариант - Европейскому), великой Германии, торжеству демократии… ну и так далее.
Исходя из этой логики, талантливый, к примеру, музыкант, уже одарен природой, поэтому для него работа не самопожертвование, а больше удовольствие. Так зачем ему еще за это платить деньгами? Или повар (пусть и не очень талантливый). Готовя еду, он осознает - ее будут есть люди, они утолят чувство голода, у них появятся силы, в общем, им станет лучше. И вот это осознание общественной пользы своей деятельности - тоже можно воспринимать как подарок. Поэтому зачем платить повару много?
А вот те, кто страдает от бессмысленности проведенных в офисе 55 часов в неделю, должны быть вознаграждены большими деньгами.
Причем, по мнению антрополога, самопожертвование это происходит на коллективном уровне. В частности банкиры и правительства, которые разрушают мировую экономику и заставляют население страдать, у большей части того же населения все еще популярны.
Хотя, как считал Оскар Уайлд “самопожертвование следовало бы запретить законом — оно развращает тех, кому приносят жертву”.
Кроме того, bullshit job (что дословно обозначает - “фальшивка”, “подделка”) в целом способствует разжиганию ненависти. К примеру, автор исследования предлагает представить, как столяров большую часть времени заставляют жарить рыбу. Потом выясняется, что рыбы на всех не хватает, и освободившиеся столяры, наконец-то могут заняться своим делом - изготовлением шкафов. Что вызывает зависть и неприязнь тех, кому приходится продолжать жарить рыбу. В результате все завалено грудами бесполезной, плохо приготовленной и невкусной рыбы - такова, нравственная динамика нашей экономики. По крайней мере, так считает Дэвид Грэбер.
Не верите? Вспомните последний “аврал” в своем офисе. В четверг после обеда взмыленный шеф врывается в комнату подчиненных:
- “Все пропало! Этот гребаный клиент требует, чтобы к понедельнику мы переделали его презентацию. Иначе он разорвет контракт! Презентация должна быть готова завтра! Поэтому мы остаемся здесь на всю ночь. Но вы не волнуйтесь, сейчас закажем пиццу и напитки”.
- Эти сволочи-иностранцы приезжают сюда, чтобы пользоваться теми благами, которые мы для себя создавали! - начинает еженедельное совещание босс иммиграционной службы. - Они хотят получать наши пособия! Вы должны должны их остановить! Хотя всех, конечно, не получится, тех, которые якобы беженцы, мы должны впустить, а то будет недоволен ООН.
- Эти безработные - бездельники и лентяи! - внушает сотрудникам глава биржи труда. - Они хотят получать деньги ни за что! Да, мы живем в государстве всеобщего благоденствия, поэтому не можем им отказать. Но пусть хотя бы позаполняют CV и походят на собеседования. Ну или еще что-нибудь - в общем, сами придумывайте.
Как признаются те, кто работал в конторах по “распределению государственных благ”, единственная цель чиновников - создать (и сохранять) у людей, приходящих за помощью, чувство ущербности и того, что они сами в своей бедности виноваты. А милосердное государство (в их - чиновниках - лице) так и быть уж, окажет поддержку. При условии заполнения всех бумаг, конечно. К примеру, с бездомных, живущих на улицах требуют в течение трех дней предоставить - ID, справку о доходах за последние три месяца и что-то еще, столь же невыполнимое. В противном случае грозит выселение из ночлежки - с возвратом оплаты за нее.
Вся эта взаимная ненависть выгодна и даже необходима правящей группировке. Ведь в борьбе друг с другом население забывает об истинных виновниках бед.
До времени, конечно. Дэвид Грэбер считает, что в основе всех нынешних массовых протестов и революций лежит как раз такое массовое распространение bullshit jobs, какого не было еще никогда.
С точки зрения классического капитализма - то есть, “экономической системы производства и распределения, основанной на частной собственности, юридическом равенстве и свободе предпринимательства” целью является стремление к получению прибыли. Поэтому нанимаются только действительно необходимые для производства работники, и именно из-за стремления капиталистов платить им как можно меньше, чтобы увеличивать капитал, по Европе начал бродить “призрак коммунизма”.
Зато при другой экономической модели, которая вроде как исчезла пятьсот лет назад - при феодализме - “владельцы земель выдавали вассалам земельный надел, размер которого зависел от преданности и срока службы. При этом производителем материальных благ (и благосостояния феодала) был зависимый крестьянин, который был собственником земли, но подчиненным собственником, а верховным - феодал”. Впрочем, когда богатств становилось мало, всегда можно было объявить войну соседу и пополнить казну. Или отобрать еще что-нибудь у крестьянина.
Сравнивая эти две модели, Дэвид Грэбер приходит к выводу - сейчас мы живем как раз в последней, которую он называет “менеджерский феодализм”. В доказательство он приводит систему накопления и перераспределения. Как и средневековые феодалы, современные государственные и частные корпорации (что, впрочем, зачастую уже одно и то же) сосредотачиваются не на производстве или накоплении товаров и услуг, а на “политических” процессах присваивания, распределения и размещения ресурсов и денег. Политика и экономика настолько тесно сплелись, что, к примеру, в крупных банках (слишком больших, чтобы лопнуть) лоббисты пишут инструкции, по которым правительство их потом “регулирует”, а большая часть прибыли идет от “политических” же средств. Так, согласно финансовому отчету JPMorgan, две трети всей прибыли было получено от сборов и штрафов, а деятельность в основном состоит из продажи людям (организациям) кредитов и долгов.
И даже те фирмы, которые в нашем сознании связаны исключительно с производством - General Motors, к примеру - тоже перешли от продажи автомобилей к выдаче кредитов на покупку машин, получая прибыль от процентов.
Со времен своего появления менеджеризм сделал ситуацию только хуже. “Эффективность” стала означать передачу такой большой власти менеджерам, супевайзерам и прочим экспертам по эффективности, что производство товаров и услуг перестало быть автономным. К примеру, когда небольшую фабрику чая во Франции приобрел Lipton, то первым делом была нанята куча “людей в костюмах”, которые целыми днями ходили туда-сюда, пока, наконец, кому-то из них не пришла в голову “гениальная идея” - “а давайте перенесем производство в Польшу”. На чем закончилось существование фабрики, но не менеджеров.
Дэвид Грэбер считает, что главы корпораций сумели убедить общество, что они и есть настоящие создатели общества всеобщего процветания.
И именно для того, чтобы их укрепить могущество, были придуманы целые отрасли - телемаркетинг, связи с общественностью, управление здравоохранением… Для обслуживания всех этих “всегда занятых” возникли вспомогательные службы - к примеру, ночная доставка еды и уборка помещений после корпоративов, на прибыль от которых, в свою очередь, живут отели, гуру “маркетинга”, “лидерства”, фирмы по написанию отчетов, ну и так далее.
И тут, по мнению антрополога, главные проблемы две.
Первая - экономическая, так как все это создается на займы и кредиты, за которыми, судя по всему, никаких реальных денег давно не стоит.
А вторая - моральная. Ведь бессмысленная занятость - это форма продажи своего времени, которое на самом деле оказывается никому не нужным - ни самому сотруднику, ни его боссу, ни миру в целом. Но это табу - говорить (и, наверное, даже думать) об этом нельзя.
Дэвид Грэбер считает - существуют иллюзии, которые забавны, развлекают и дарят хорошее настроение. К примеру, история о том, что из космоса к нам летят динозавры. Она честна. А вот иллюзия, что все эти “люди в костюмах” являются тем, что написано в их визитках и бейжиках, опасна. Ведь кто-то может доверить такому “эксперту” принятие важного решения, напрочь забыв, что эта вакансия была создана исключительно с целью мученичества.
