Сколько стоит добраться до Финляндии…

Другого варианта, как бежать из Чечни, у Мусы не было. По его словам, в республике ситуация была как в 37 году: людей, особенно молодежь, могли схватить на улице только за то, что у них «цвет одежды не тот». Впрочем, чаще врывались домой и арестовывали. За что? Повод мог быть любым. А причинами- прикрытие милицейских «висяков». Убийства-то исчисляются сотнями и тысячами, а обвиняемых где взять?
- Когда тебя привозят в отделение МВД, которое в моем случае разместилось в бывшем детском садике, дело на тебя уже готово: нужно лишь подписать «признание», - рассказывает Муса, - И, если «убийца» не признается даже после «силовых методов воздействия», его отправляют туда, откуда 99% уже никогда не возвращаются. Например, в Ханкалу. Или в личную домашнюю тюрьму Рамзана Кадырова и там уже «развлекаются» по полной программе. Поэтому мои родственники продали дом, назанимали еще денег и меня «выкупили».

Первой европейской страной, в которую попадает беженец, чаще всего становится Польша. Уже в вагоне поезда из Белоруссии пограничники задают вопрос: «Есть ли кто из Чечни или Ингушетии? Если есть, тогда прошу пройти за мной…»

В общем-то, Польша Мусу вполне всем устроила: и обращались хорошо, и язык нетяжелый, и работу найти можно. Но в безопасности он себя здесь не чувствовал, поэтому купил билет на самолет, прилетел в Хельсинки и пошел просить убежища в полицию.
Кстати, на незнании того, что по Европе можно передвигаться свободно и без специального «проводника», зарабатываются немалые средства. Минимальная сумма, на которую стоит рассчитывать, две тысячи евро с человека, в том числе и детей.
Причем зарабатывают на этом вовсе не поляки, а порой те, кому удалось вырваться несколькими годами ранее. За дополнительную плату они готовы переправить любого в третью страну. Например, в Финляндию.

Впрочем, проживание в Финляндии (или его скорое прекращение) зависит всего сначала от одного вопроса: просили ли вы убежище в другой стране Евросоюза? Даже получили? Тогда пожалуйте обратно.
На практике, происходит это выдворение в течение нескольких месяцев, за которые потенциальный беженец успевает скопить некоторую сумму денег и вернуться обратно в ту же Польшу.

…и что происходит затем

Если беженец обойдет Дублинскую конвенцию (заметим, что за шесть лет в Финляндии это удалось всего двум чеченским семьям) и успешно пройдет интервью, его определяют в один из трансферных лагерей. Комната на семью, душ и туалет в коридоре, общая кухня – жить вполне комфортно. В промежуток от нескольких недель до двух месяцев возможно два варианта: принятие решение по вашему делу, либо переезд в другой лагерь, где порой проводится более года.
Именно поэтому необходимо принимать самое активное участие в рассмотрении дела. То есть, не просто периодически задаваться вопросами «интересно, а как оно там» и доставать соседей размышлениями «дадут или не дадут», а пользоваться всем спектром услуг от государства. К примеру, перевести все документы на финский, потому что кроме вас в этом никто не заинтересован, и инспектор в том числе. А уж с предоставляемым бесплатным юристом нужно консультироваться по любому вопросу.

Следующим этапом является большое интервью. На нем предстоит доказать, что пребывание в стране для человека жизненно необходимо. Например, объяснить, почему в той же Польше оставаться небезопасно. Для чиновников Иммиграционной службы это точно такая же европейская страна, и представительство (пусть и не официальное) Рамзана Кадырова формально риска беженцам не увеличивает.

Также во время интервью еще раз подробно выясняется «вся подноготная» человека, рассказанная история сверяется с данными, собранными комиссией, и проверяется на предмет несоответствий. Кстати, «закосить» под чеченца практически невозможно, ведь уже давно существует очень строгий языковой тест. Да и местную чеченскую общину это совсем не порадует.

Как ни странно, большинство беженцев стремятся поселиться в Хельсинки. Впрочем, добиться этого, находясь в лагере далеко на севере Финляндии, практически невозможно. Хотя в заполняемой анкете есть поле о желаемом месте жительства, но это простая формальность. Да и единственный поручитель в таком случае – это социальная служба, только под ее ответственность местные жители готовы сдать свою квартиру. Получается замкнутый круг: чтобы убедить социальную службу, нужно показать ей готовность того же жителя Хельсинки подписать контракт на аренду. Но, если иметь при себе еще около нескольких тысяч евро, проблемой переезд в Хельсинки не станет.
А дальше уже проще: государство выделит средства и на мебель, и на занавески, и на ремонт (при необходимости), и на еду, и на бесплатные лекарства. А если беженец еще и пойдет на курсы финского языка, то его доход вполне сравнится с тем, что получает пусть и не самый высокооплачиваемый работник.

Об интеграционной программе

Интеграционная программа для беженцев длится в Финляндии три года и зачастую приносит больше вреда, чем пользы. Ведь за это время человек успевает капитально обрасти жиром, и окончательно теряет желание шевелиться. Зачем идти работать, если можно завалить годовой экзамен по языку и продолжить получать финансовую помощь?
Причем, в отличие от той же Швеции, практически никакого контроля за этим нет и, в крайнем случае, беженцу «грозит» лишь снижение пособия на несколько процентов.

Муса решил свести время «вхождения в ритм» до нескольких месяцев. Хотя бы потому, что сам график, когда человек в час дня уже возвращается домой отдыхать (и так три года!) – способен свести с ума. Ну а во-вторых, он уверен, что уже первое поколение иммигрантов должно работать, зарабатывать на будущее своим детям.
Да и стать «своим» можно, только находясь в равных условиях с остальными. Для примера, при приезде в Польшу Мусе понадобилось два месяца, чтобы заговорить на местном языке и начать искать работу. В Финляндии с этим одновременно проще и сложнее. Финский взять с наскока за такой срок практически невозможно. Зато почти все говорят на английском, а язык аборигенов прекрасно учится на практике. На той же стройке, к примеру.
Еще больше помогает открытие своей собственной компании – понимаешь, как работает государство изнутри, функционирует рынок…Променять все это на три года ничегонеделанья?
К тому же теперь, когда супруг или супруга работающего человека все еще будут иметь возможность получать социальное пособие, любой беженец может начать работать без риска внезапно остаться без малейших средств к существованию. Так что выбор
«три года сидеть и ничего не делать, потому что я еще не интегрировался» не имеет под собой никаких оснований.


Действительно, работать это невыгодно: сразу же придется самому и за квартиру платить, и КЕЛА лекарств бесплатных лишает. А с другой стороны, как вспомнишь всю эту «интеграцию»! Я однажды пропустил пять дней курсов финского, потому что реально болел, а о том, что нужно в этом случае брать справку от врача, не знал: сразу проблема! Или нашел самостоятельно фирму, которая готова была меня почти год обучать, потом дать пару месяцев попрактиковаться…и рабочий контракт в кармане. Прихожу с этим предложением на биржу труда, а там руками замахали: «Да ты что! Почему строителем? Мы тебе сами должны специальность подобрать! У нас контракты только с определенными ПТУ заключены…» Ну и так далее. Плюнул я на все это и пошел работать, куда сам захотел.
А что касается финского язык, который вроде как для интеграции…Знаю я людей, которые уже пятый раз на «годовой курс» записываются, но ничего пока так и не выучили.
Наверное, не стоит давать людям такой длительный "отпуск". Беженца нужно подлечить (если он, конечно, реально нуждается в медицинской помощи) и дать максимум год на «адаптацию», причем с обязательным трудоустройством. Тогда и жалоб поменьше будет: «ужасная страна и как же здесь скучно».

О фальшивых беженцах

Немало людей рассматривают «беженство» как один из самых дешевых путей переезда. А поскольку большая часть заявлений от жителей Северо-Кавказкого региона одобряется Иммиграционной службой, то мошенники выбирают «чеченский» путь. При сегодняшней ситуации в регионе финским органам достаточно тяжело проверить легенду человека. С документами ситуация ничуть не лучше…
А многие «косящие под чеченца» предварительно подробно изучают все относящиеся к делу «материалы».

Единственная серьезная проверка – это языковой тест. По-чеченски фальшивые беженцы не говорят, а сам тест довольно серьезный и проводится специалистами. Правда, существует одно «но» - сдавать его приходится отнюдь не всем, поэтому многие продолжают надеяться.

Алексей Табаков

UPD "Один из излюбленных хитов кремлевской и кадыровской пропаганды".

Именно такой пропаганде вы подверглись прочитав этот материал. По крайней мере так считает Lena_maglev, автор развернутого ответа на нашу статью. Обычно мы не реагируем на заявления "...а еще они всю воду из крана выпили", но в данной ситуации необоснованной критике подвергся человек, который поделился своим опытом "беженства".

Итак, этот материал, как и "Пора бежать" были написаны с единственной целью - рассказать нашим читателям (а заодно узнать самим) как это все работает на самом деле. Сколько стоит, какие причины стоят за довольно радикальным переездом, куда ехать, на чем, а самое главное, что делать дальше? Оба рассказчика выступили открыто и никому не навязывали своего мнения. В отличие от автора ответа не жаловались на то, что язык сложный, денег мало, мысли в голове, а еще с залива ветер холодный дует. И не заявляли, что все кто с ними не согласен - агенты ЦРУ, госдепа и желают зла.