Когда-то на севере финской Лапландии стоял монастырь, в котором жил симпатичный монах. Однажды, прогуливаясь вдоль границы с Норвегией, он встретил красивую девушку, и взаимная любовь вспыхнула мгновенно. Но узнав об этом, праведный “босс” монастыря пришел в ярость. Красавицу с позором выгнали, все помещения, где она ступала, окурили ладаном - как “нечистые”. А затем пришла очередь наказания для монаха, совершившего страшный грех. И вместо того, чтобы уйти вместе с той, что стала его любовью и жизнью, он каялся в грехе, просил прощения и рвал в клочья рясы. Наконец, игумен смилостивился и в качестве искупления назначил монаху кару - носить каждый день сто килограммов камней. Послушно наполнял виновный каждый день этот мешок, а потом на подгибающихся ногах нес в указанное место. И так несколько десятков лет - до тех пор, пока камни не превратились в высокий холм. Даже когда новый глава монастыря пытался убедить монаха, что грех уже искуплен, тот продолжал носить камни - ведь больше он уже и не знал, чем себя занять.

Эта старая легенда вкратце описывает то, что принято сейчас называть “финским национальным духом” - покорность и послушность. Причем вопреки всему - логике, состраданию, здравому смыслу и даже инстинкту самосохранения.
К примеру, когда во дворе пилят вполне здоровое дерево - единственное, что отбрасывает тень на окна квартир, жители лишь молча смотрят: “ну а что мы можем сделать”. Сам же пильщик оправдывается - “мне приказали, я и делаю”.
В итоге всего за пару лет уютный зеленый Хельсинки почти превратился на зону из “Пикника на обочине”:
“…Справа поднимался белый, потрескавшийся от жары откос, а слева откос был полуразрушен, и среди камней и груд щебня там стоял, накренившись, эскалатор, ковш его был опущен и бессильно уткнулся в край дороги”…
За эскалатором, если кто помнит, начиналась “мясорубка”.

Удивительно, что не только чиновники, (у которых инструкции - смысл их появления на этой земле) но и все остальное население из всех сил пытается подстроиться под “work-to rule” - то есть, “работу по правилам.”
Вообще-то это явление называется итальянской забастовкой и заключается в “предельно строгом исполнении сотрудниками своих должностных обязанностей - ни на шаг не отступая от них и ни на шаг не выходя за их пределы. Такой метод забастовочной борьбы считается весьма эффективным, так как работать строго по инструкциям практически невозможно, а одновременно с бюрократическим характером должностных инструкций и невозможностью учесть в них все нюансы производственной деятельности, подобная форма протеста приводит к существенному спаду производительности и, соответственно, к крупным убыткам”. Что, собственно и происходит в Финляндии.

Еще более удивительно - не имеет значения, идет ли речь о государственной организации, или частной. К примеру, если вы захотите оценить недвижимость - чтобы под залог за нее взять кредит, то выясните что и на этот счет здесь существуют строго соблюдаемые правила. Оказывается, финские агенства недвижимости могут послать свою оценку по электронной почте только в один определенный банк. В другой - не имеют права. На вопрос “почему” - ни один риэлтер не ответит. Он будет испуганно оглядываться, повторять: “Nordea нам не верит”, “мы только в Danske bank”…
А когда вы поинтересуетесь - что с ним - риэлтером - будет, если он все-таки этот е-майл пошлет, то он окончательно сползет по креслу и начнет уже не говорить, а шептать, оглядываясь на комнату начальства.
При этом самое интересное, что ни один из агентов не сидит на зарплате: они получают лишь процент от сделки - той, что сами проведут. И немалую часть комиссии отдают конторе, под чьей вывеской и работают.

Или вот вам нужно отдать какой-нибудь документ. Допустим, в иммиграционную службу. И вам кажется, что в руки сотрудников будет надежнее, чем бросить в ящик. Да и вон они - как раз возле входа стоят, курят. Все со шнурками, к которым прикреплены бейджики с логотипом мигри. Но стоит подойти и уточнить - из этой ли они организации, как “слуги народа” испуганно начнут отнекиваться - нет, мол, не оттуда. Если же вы поинтересуетесь - зачем тогда у них на шеях висит информация, что они все-таки из этой конторы - тут же повернутся и уйдут в темные закрома.
На широко разрекламированном мероприятии Slush, где сотрудники той же службы вроде должны объяснять, как побыстрее получить вид на жительство - если бизнес тут собираешься открывать, реагируют также испуганно.
Вы можете посмотреть время рассмотрения заявлений на нашем сайте…
Так вчера от вас пресс-релиз пришел - приходите мол, мы расскажем, мы предпринимателей приветствуем, быстро ВНЖ даем.
Вы можете посмотреть время рассмотрения заявлений на нашем сайте…

Вторая представительница иммиграционной службы стояла почему-то с бейджиком “Банк Финляндии”, но тут же стала отрицать свою принадлежность к этой финансовой организации. И также испуганно прикрыла надпись пластиковым пакетом.

А на выставке фармацевтики, куда сотрудники аптек слетаются бесплатно получить витамины, вдруг оказывается, что стрепсилс (тот, что рассасывают при боле в горле) журналистам получить нельзя. Только фармацевтам. Почему? Никто не знает. Но “в соответствии с законодательством”…

Когда власти решают, что традиционный гей-парад должен становиться все более массовым, бюджетники послушно туда идут. Хотя в частном секторе все не так однозначно. Foodora, к примеру заманивала туда своих фрилансеров обещанием бесплатного пикника. Тактика оказалась успешной - всего за полчаса в системе зарегистрировалось такое количество поддерживающих, что набор пришлось прекратить.

…В общем-то, для тотального подчинения у финнов есть исторические причины. Ведь сначала семьсот лет подряд страной владели шведы, (и даже спустя двести лет их язык остается вторым государственным) потом еще целый век - Россия. Да и во время последних ста лет независимости приходилось “прикрепляться” то к одной стороне, то к другой. Наверное, поэтому юбилейный год получился совсем невзрачным. Вроде бы и положено отпраздновать, но особо нечего, и настроение не то.
Сейчас у страны - членство в Евросоюзе и граница с Россией протяженностью 1340 километров - больше, чем у всех вместе взятых стран ЕС. Так что во время нынешнего политико-экономического кризиса положение сложное.
Впрочем, и это не ново. Как писал американский политолог Сэмюэл Хантингтон: “Финляндия стоит на одной из главных линий цивилизационного разлома – границе между западным христианством и православием. В определенном смысле финны навеки обречены разрываться между историей Европы, частью которой они стали благодаря шведскому влиянию, и русским миром с его режимами. В этой связи можно ожидать от них некоторого раздвоения личности, и мне кажется, что это так и есть”.

Еще одна национальная черта (по крайней мере, по мнению писателя Арто Паасилинна) - “безнадежность, грусть, она же беспричинная бездонная апатия. Меланхолия витает над несчастным народом, тысячи лет держит его в подчинении, поэтому душа его мрачна и серьезна. Власть ее так сильна, что многие финны начинают видеть в смерти свое единственное спасение. Черная меланхолия более жесткий и беспощадный враг, чем даже советская власть”.
Хотя кто знает - не вытекает ли эта тоска как раз из строгого следования системе? Не важно - государственной или электронной. Что, впрочем, в сегодняшней Финляндии почти одно и то же. Ведь для “удобства” граждан все теперь можно сделать, не выходя из дома - через личные банковские коды. Записаться ко врачу, встать очередь на продление рецепта (новинка сезона!), получить налоговую карту, обед из ресторана и даже проголосовать.

В бестселлере Homo Deus описывается ближайшее будущее человечества - “когда система будет знать вас лучше, чем знаете себя вы сами, и поэтому большинство важных решений станет принимать за вас – причем к вашему удовольствию”.
Впрочем, насчет последнего автор, наверное, ошибся. Антидепрессанты - второе по популярности лекарство в Финляндии, каждый год десятки тысяч человек обращаются к психотерапевтам и, судя по всему, не находят там помощи. Иначе почему они так пьют?
По фински упорно, но безнадежно. Кажется, что цель у перебирающихся на четвереньках из паба в паб только одна - потерять сознание.

… Какой-то турист, попавший в США во времена сухого закона, потом рассказывал в письме: “никогда американцы не пили с таким удовольствием”.
В Финляндии процесс затянулся почти на девяносто лет, радости уже не приносит, но… Пьют высокопоставленные чиновники на приемах, руководители и сотрудники частных фирм на корпоративах, получившие долгожданное убежище жители мусульманских стран, безработные, живущие на пособие или лишенные его, трудоустроившиеся и получающие зарплату… Kороче, все.
А сколько грустных историй на тему “почему я пьян”, можно выслушать от местных мужчин в метро! Общественность даже неоднократно выдвигала предложение - поставить памятник жертвам этой национальной трагедии, чтобы родственники могли прийти и оплакать погибших в “неравной борьбе”.
Впрочем, пока что власти на это не идут. И стойко держатся за алкогольное законодательство, направленное - если верить его анонимным авторам - на заботу о здоровье и процветании нации. В соответствии с ним абсолютно весь процесс производства, продажи и распития должен быть строго по лицензии.
И даже с лицензией все непросто. Вот, допустим, вас не устраивает тот ассортимент, который предлагает Alko (эта компания, кстати, была учреждена 5 апреля 1932 года и с тех пор абсолютно ничего не изменилось) и вы хотите заказать ягодное вино из Ново-валаамского монастыря или яблочное - из маленького ресторанчика Аландских островов. По существующим правилам, вы должны зайти на сайт Alko и заполнить там форму запроса (исключительно на финском языке). После этого какой-нибудь менеджер когда-нибудь перепишет форму уже от себя в нужное место.
При этом - опять по инструкции - в первую очередь он обязан поинтересоваться ценой, обсудить ее с вами и снова послать запрос - мол, клиент согласен. Никакие ваши уверения, что вы цену уже знаете и нисколько не возражаете - не пройдут.
В итоге многомесячной переписки вам практически на сто процентов придет ответ: желаемый товар заказать невозможно, берите то, что в ассортименте уже есть.
А если вдруг в ресторане вы не допьете бутылку вина и решите забрать с собой, то очень скоро выясните - этого тоже нельзя. Ведь с таким трудом полученная лицензия действует только на распитие алкоголя внутри зоны ее действия, и даже оставшиеся два глотка будут считаться продажей “на вынос”. Что, в свою очередь, грозит лишением лицензии.

Третья особенность, в которой, может, и находится корень всех остальных проблем - комплекс неполноценности. После краха Nokia и неудачных попыток создать хоть что-то подобное, он стал национальной политикой, национальной идеей и единственной идеологией.
Впрочем, и ему есть объяснение. К примеру, англичанин Майкл Бут пишет: “на фоне всеобщей любви ко всему скандинавскому (будь то школы со свободным посещением, белоснежные интерьеры, политические процессы на основе консенсуса или свитера крупной вязки) мне казалась странной одна вещь. Почему при таком мощном пиаре и подробных рассказах о «скандинавском чуде» никто не рвется туда переселяться? Почему люди по-прежнему мечтают о домике в Испании или во Франции, вместо того чтобы собрать пожитки и переехать в Ольборг или Тронхейм? Кстати, вы представляете себе, где находятся Ольборг или Тронхейм (только честно)? Почему никто из ваших знакомых не говорит по-шведски или не «может объясниться» по-норвежски? Назовите имя министра иностранных дел Дании. Или самого популярного норвежского комика. Или финна. Любого финна”.

Но ведь с этим надо же что-то делать? Самый простой вариант провозгласить - “мы финны - значит, мы лучшие”. Только “истинные финны” могут работать на высоких должностях, только финские маркетинговые агенства заниматься рекламой, “финское обслуживание” - в виде медленного катания тележки по салону самолета - считается преимуществом, и даже в грузинский ресторан клиенты приходят якобы потому, что “вся еда там приготовлена из финских продуктов”. В 1933 году в Германии это все уже было, закончилось, как все помнят, совсем неудачно. Но разве история когда-нибудь нас учит?

Впрочем, что конкретно думает по этому поводу население, узнать не получится. Финнов настолько приучили к “политкорректности,” что они никогда не расскажут о своих мыслях.
Да и ладно. Иностранцев больше всего раздражает, что, по крайней мере на уровне “decision makers” здесь никогда не говорят “нет”. Вас “поддерживают, одобряют”, считают ваше предложение “прекрасной идеей”, которую готовы вместе с вами реализовать…
И больше не отвечают ни на электронные письма, ни на звонки.

… По словам Reeta Rаty, автора статьи в HS, “нигде я не встречала такой неторопливости, чистоты – и скуки. Я вижу маленький, испуганный народ, который не понимает, что делать, когда мир вторгается на его рабочие места, улицы. У нас есть свобода, но разве мы ею пользуемся? Можем ли мы самостоятельно принимать хоть какие-нибудь решения? Финляндия кажется избалованной и заторможенной. Мы - как музейные экспонаты в витринах, мы увязли в тройном представительстве, административных регламентах, в привычке в любой ситуации звать государство на помощь. Мы самонадеянно тешим себя иллюзией, что всем хотелось бы жить в такой замечательной замороженной стране, но им, бедным, не посчастливилось родиться здесь”.

В последние несколько лет здесь, действительно, все застыло. К примеру, если в понедельник вечером вы зайдете в какой-нибудь супермаркет и увидите в отделе кулинарии куриный салат со скидкой, то будьте уверены - на том же самом месте и по той же цене вы обнаружите его и во вторник, и среду, и даже в субботу. Причем не тот - первый (он столько не простоит), но абсолютно идентичный. За прилавком будет стоять один и тот же продавец - в одной и той же позе и с тем же самым выражением лица.
В случае, если какая-либо организация приняла то или иное решение, то это решение будет повторяться бесчисленное количество раз. А если кто-то когда-то занял пост, допустим, руководителя по маркетингу, то он до пенсии будет сидеть на этой должности, даже если организации ему попадутся разные. (Впрочем, в рекламе с маркетингом он все равно ничего не понимает.) Иногда кажется, что эта повторяемость уже нарушает даже один из трех основных законов диалектики - перехода количественных изменений в качественные. И, естественно, не происходит никого скачка.

…В ходе масштабного генетического исследования, в котором использовались данные, собранные университетом восточной Финляндии был сделан вывод, что европейцев можно разделить на финнов и не финнов. Согласно результату, финнов вообще нельзя считать европейцами или азиатами. Причину необычности их генотипа ученые связывают с тем, что Финляндия долгое время была изолирована от остального мира. И, несмотря на глобализацию и тотальное знание английского языка, нация осталась закрытой и сейчас. Как признаются сами финны: “ мы - вторые после японцев. Нам важно осознание, что мы принадлежим к определенному месту. Поэтому ценным является скорее не то, что ты делаешь, а как долго ты находишься в определенном месте».

Ирина Табакова