“В настоящее время - говорил Бернард Шоу - те, кто выполняет самую тяжелую работу, оплачиваются ниже всего, у тех, чья работа полегче, и вознаграждение побольше. Однако больше всего получают те, кто ничего не делает”. Циничный Оскар Уайлд считал, что “работа - последнее прибежище тех, кто больше ничего не умеет”. Древние римляне и вовсе уверяли - “тот, кто предлагает труд за деньги, продает себя”, поэтому трудящиеся массы в те времена вызывали чувство легкого отвращения. А в XXI веке понятие full time опять становится опасным анахронизмом.
О причинах культа всеобщей занятости и о его вреде рассказывает антрополог Дэвид Грэбер в книге “Bullshit Jobs”.

Истоки наемного труда - не как средства заработка, а смысла жизни - тянутся в средневековую Северную Европу. Причины, как обычно случалось в те времена, были чисто религиозными. Но именно церковь тогда определяла законы, и возражать ей мало, кто смел. Поэтому каждый - вне зависимости от финансового состояния и происхождения - должен был первые семь-пятнадцать лет своей рабочей жизни прислуживать кому-нибудь. Родители и не думали возражать против передачи своих сыновей и дочек соседнему феодалу, взамен получая его детей.
Исключение делалось лишь для королей (как символов власти) и крестьян - кто-то ведь должен был производить продукты и платить десятину.
Кстати, именно тогда родился термин “waiter” (по нынешнему, официант) - слуга всюду следовал за хозяином на шаг позади, и в том числе, ждал, пока тот поест. За плохое “ожидание” следовало обязательное наказание, что в итоге трансформировало идею наемной работы в культ беспрекословного подчинения.
С тех пор, в общем-то, ничего и не изменилось. Вместо плетки и грозных надсмотрщиков не менее эффективно работает система - “недовольный начальник”. Который придерживается незыблемого средневекового правила - зарплаты должно хватать лишь на поддержание физического существования - платить больше установленного запрещалось под страхом тюремного наказания.
Весьма влиятельный писатель XVIII века Томас Карлейль уверял, что “бог создал вселенную, и следовательно, общество, на началах господства и подчинения, а не равенства. И пропагандировал - “труд есть жизнь. Труд, по самой природе своей религиозен, труд по существу своему мужествен, ибо в мужестве цель всякой религии”. Сам он, впрочем, родившись в бедной семье, женился на даме с наследством, жил в ее поместье и именно там написал оду наступающему капитализму:
“Если во главе общества станут “вожди промышленности”, правильно осознавшие свои социальные обязанности, рабочие охотно подчинятся им, как дети подчиняются отцам”.
На таких началах отеческой опеки верхов и добровольного подчинения низов, по мнению Карлейля, и построено общество.

Ну а во время промышленной революции, когда религиозность ослабла, Авраам Линкольн провозгласил следующий лозунг:
- “ Труд превыше всего и независим от капитала. Капитал - это фрукт, который созревает благодаря труду”.
Сами капиталисты получили законное право создавать акционерные общества ради “всеобщего процветания” и нанимать (ради него же) своих более бедных собратьев.
Для которых работа опять стала священной обязанностью.
Только уже не во имя бога, а ради другого идола - богатства.

Чуть-чуть окрепнув, капиталисты, их банкиры и приближенная бюрократия еще раз полностью перевернули мировоззрение масс. Создав в конце позапрошлого века первые корпорации, они приняли на вооружение новую идеологию - “не труд, а капитал создает процветание”. Корпорации сконцентрировали массу усилий, чтобы донести до школ, университетов, церквей и прочих групп граждан послание, что именно они решили все проблемы индустриального общества. И, если они будут процветать дальше, то “рабочие завтрашнего дня будут жить как короли прошлого”.

Таким образом стартовал следующий этап - consumerism - эпоха всеобщего потребления. Теперь нам с детства внушают - чем больше мы потребляем, тем больше значим - в глазах толпы, да и в собственных. Последняя модель смартфона и домик в Испании - сегодня не предмет первой (и даже последней) необходимости, а символ - “я много работаю, я могу все это купить, значит, моя работа ценна для общества”.
На помощь в раскрутке новой идеологии пришли мода, реклама и “престиж”, создав искусственный спрос на “новинки”. Чтобы быть не хуже других, большинству трудящихся приходится залезать в долги, занимать у друзей… и еще больше работать.
Compensatory consumerism - термин, обозначающий замену потраченного в офисах времени на покупку чего-нибудь. Не потому, что это тебе нужно - а как награда и возмещение.
Кстати, кредиты – ипотечные и всякие прочие – экономисты также считают скрытым механизмом принуждения современных рабов, которые все больше втягиваются в кабалу, выплачивая проценты. Впрочем, самым действенным - в смысле наемного рабства - является миф о справедливом государстве. К примеру, считается, что жители развитых стран, особенно «скандинавских социалистических», работают на систему, которая в равной степени заботится обо всех.
По мнению Дэвида Грэбера - все это фальшь. И в первую очередь, сама идея, что мы обязаны заниматься нудной бессмысленной деятельностью, только потому, что это наше самопожертвование и оправдание существования.
Сегодня при встрече люди уже не спрашивают - что ты делаешь (в смысле, создаешь).
Их интересует лишь должность и организация (МИД? Как это круто!).
В посыле “достойно содержать” себя и свою семью, быть “не хуже других” содержится немало принудительных элементов, подкрепляемых социальным (то есть, не имеющим отношения к реальности) страхом.
Больше всего почему-то боятся быть уволенными. Но этот страх также внушается намеренно. Ведь “наша ценность для общества состоит в том, как тяжело мы работаем” - к сожалению, вне зависимости от результата деятельности. Считается - если вы не разрушаете свой дух и свое тело на наемной работе, значит, вы живете неправильно.
К тому же, бюрократы и мейнстримовские СМИ внушают - безработные и бедняки ленивы, они хотят получать деньги ни за что, поэтому достойны осуждения и презрения. В критической ситуации именно их можно сделать виновными в повышении цен или во всеобщем кризисе.

На этом фоне все больше распространяется всеобщая ненависть и обида. Те, кто не может найти работу, обижаются на трудоустроенных. Которых, в свою очередь, поощряют обижаться на безработных. Проводящие свои дни на бессмысленной деятельности ненавидят тех, кто что-то реальное производит. Последние ненавидят “либеральную элиту”, представители которой только на “саммиты” тратят столько средств, что на нее может существовать целый город.
По мнению антрополога, моральная зависть - феномен, который господствует в сегодняшнем обществе. Его особенность - завидуют не тому, что кто-то богаче, удачливее или одареннее, а тому, что завистнику кажется: образ жизни и поведения “противника”
наполнены более высокими моральными стандартами.

“Каждый день мы просыпаемся и все вместе идем сотворять мир. Но кто конкретно решает - каким будет этот мир? Жизнь - это процесс, который мы - люди - совершаем друг для друга. Даже самый независимый человек стал таким именно благодаря заботе и поддержке. И экономика - не что иное, как способ обеспечить нас всем необходимым.”

Сегодня, по мнению антрополога, экономики нет. Налоги идут на погашение комиссии по госдолгу и никакого процветания больше не создают. А необходимость оплаты счетов заставляет людей заниматься бессмысленной деятельностью. Выходом из этой ситуации может стать “библейское всепрощение” - всех долгов.
И универсальный базовый доход.

Я работаю в одном из государственных НКО, целью которой провозглашается “борьба с бедностью” - рассказывает Лесли. - моей должности в принципе не должно было существовать. Но она есть, и она нужна. Дело в том, что люди, просящие денег - как господдержки - не могут заполнить заявления, и я целыми днями помогаю им. Распределяющий институт в целях экономии человеческих ресурсов полностью доверил проверку заявлений компьютеру. Но оказалось, что последний реагирует лишь на ключевые слова, поэтому “правильное” заполнение форм возможно только после специальных курсов. И каждый раз получение кем-либо положенного по закону пособия является личной победой для меня. Столько времени зря проводим я, заявители, чиновники в департаментах по работе и пенсиям, судьи, всевозможные эксперты… Разве не более конструктивно потратить все это время на установку солнечных панелей или садоводство, например?

Именно из-за трудностей, связанных с получениями пособий, примерно шестьдесят процентов тех, кто нуждается, не получают их. Более того, людям, сталкивающимися с бюрократами и их инструкциями, внушается иллюзия, что они ленивы и просто не хотят работать. Миллионы служащих, сидящих на хороших зарплатах в офисах с кондиционерами, занимаются тем, что поддерживают в заявителях, которым просто не хватает денег, плохое мнение о себе.

Поэтому универсальный базовый доход, выплачиваемый всем без исключения - и Рокфеллеру тоже! - решит сразу много проблем.
Во-первых, он сделает ненужной многочисленную бюрократию, которая считает, что занимается распределением социальных благ.
Будут ли чиновники страдать? От потери удовольствия от слежки за согражданами (по крайней мере, в части их доходов и расходов) - безусловно. Но они тоже будут получать гарантированный доход, и, возможно, найдут свое призвание в садоводстве.
Во-вторых, это уберет ту самую моральную зависть и садомазохистскую составляющую в рабочей иерархии. Когда боссы осознают, что работники могут в любую минуту уволиться, причин для издевательств станет гораздо меньше. Или они исчезнут совсем.

И хотя у противников базового дохода есть два “серьезных” аргумента - где взять средства и чем занять освободившихся людей, Дэвид Гребер уверен - это решаемо. После закрытия всех контор “по распределению,” денег на всех как раз хватит. Что до улиц, которые заполнятся плохими поэтами, художниками и проповедниками сомнительных научных истин, то, по крайней мере, это будет то, чем они хотят заниматься. Сейчас же половина экономики богатых стран существует, поддерживается или произошла от фальшивой занятости, которая для работающих в ней людей даже не интересна.
“Если мы позволим безо всяких ограничений каждому решать - как именно он сможет быть полезным для человечества, возможно, это будет более эффективно, чем тот способ распределения труда, который мы имеем сейчас”.

Впрочем, вряд ли хоть одно правительство это допустит. Как писал Джордж Оруэлл по этому поводу: “Низшие животные будут опасны, если у них будет свободное время, поэтому нужно держать их все время занятыми - чтобы у них не было времени думать.”