В проекте, названном World Wide Web, последнее слово можно перевести по-разному.
Например, нейтрально - как “соединение”, то есть “узкий перехват между частями чего-либо”. Или довольно зловеще - “паутина”, то есть “построение ловчих сетей, способных полностью обездвижить добычу”. Человечество предпочло второй вариант. И, конечно, попалось. Ведь слова не просто отражают наш мир: они его творят. Впрочем, сам создатель всемирной сети - английский физик и инженер Тим Бернерс-Ли - называет свое изобретение просто “Веб”.

Могущество интернета основывалось на отсутствии власти, к которой вам приходилось бы обращаться за разрешением, и поначалу моя разработка действительно улучшила жизни многих, - считает Тим Бернерс-Ли. - Но стремительно растущая централизация и массовое манипулирование обществом привели к крупномасштабному явлению, которое по сути является антигуманным. Под влиянием правительств и корпораций мое изобретение стало инструментом для манипуляций, мошенничества и постоянной слежки. За нами шпионят такими способами, которые еще недавно сложно было себе представить,
навязывают вещи и публичных персон, которые нам не нужны, и фальшивые “новости”, в которые мы должны верить. “Веб” стал мировым разрушителем, и только осознав все опасности, мы сможем коллективно отказаться от обмана, навязываемого машиной.

…В 1989 году никому не известный парень появился в офисе CERNЕ (Европейской организации по ядерным исследованиям) и предложил сделать программу, которая могла бы переносить тот или иной текст из одного компьютера в другие.
Для бакалавра по физике Оксфордского университета эта идея не была способом заработка: скорее, мечтой. Может быть, именно поэтому у него все получилось.
Ну и конечно, сотрудникам CERN стало очень удобно получать доступ к любым документам, связанных между собой ссылками, а само изобретение использовалось лишь во внутренней сети.

Но Тим Бернерс-Ли не собирался на этом останавливаться. В частности, он хотел дать людям возможность доступа во все библиотеки мира. Он создал язык разметки гипертекста для веб-страниц и унифицированный указатель ресурса для определения места хранения информации. Все вместе это и стало основой интернета - то есть, распределенной системы.

“Для открытого общества, - уверяет он - важно наблюдать за тем, каким образом алгоритмы снабжают людей новостями, а также как за прозрачностью их самих. На заре своего существования механизм был свободным, открытым, не зависимым ни от одной компании или группы. Когда я учил людей по всему миру тому, что такое интернет, никто не мог подумать, что 99% всей почты будет спамом, который надо будет фильтровать. Но сейчас такие корпорации, как Facebook, Google или Amazon монополизируют практически все, что происходит в сети: от новостей, которые мы читаем, до симпатий, которые мы испытываем. А ведь информация - это власть. С политической точки зрения мы думали, что интернет будет в духе демократии. Но сегодня мы видим, что соединили все, в том числе и всякую гадость. И это сложно контролировать. Поэтому сейчас никто не может предсказать - что будет дальше”.

При этом, чем “круче” программа, тем глупее становится ее потребитель (если точнее - “товар”). К примеру, в самом начале Google был совсем простым инструментом: сидящий у компьютера вводил в поле поиска ключевое слово, нажимал кнопку и получал то, что искал (при условии, конечно, что это было кем-то уже выложено в интернет)
Но стремясь заработать все больше и больше денег, Google делал свою систему все более и более “удобной”. В итоге сейчас, как только вы вводите первые несколько букв в строку поиска, вам тут же предлагается целый список “популярных” запросов, начинающихся с этой же буквы.
Что же в этом плохого? - спросите вы. - Мы ведь хотим пользоваться
помогающими нам программами?
Это так. Но когда рабочий убирает лопату и садится за руль экскаватора, его собственные мускулы становятся слабее (Хотя производительность труда повышается)
Абсолютно то же самое происходит и с нашим мозгом. Поручая алгоритму “думать” за нас, мы ослабляем свое собственное мышление. Может быть, это незаметно ежедневно, но тем не менее, очень значительно. И больше всего страдают самые что ни на есть человеческие из наших способностей - те, которые отвечают за причинно-следственные связи, восприятие, память и эмоции.

“Наша чрезмерная концентрация на содержании сообщения не позволяет увидеть глубинные эффекты, связанные с ним, - еще десять лет назад писал в своей книге “Тhe Shallows: What the Internet Is Doing to Our Brains” американский писатель Николас Карр - На протяжении последних лет у меня постоянно возникает неприятное ощущение, что кто-то (или что-то) постоянно влезает в мой мозг, перестраивает нервную систему и перепрограммирует мою память. Мой разум меняется. Я больше не думаю привычным для себя образом. Чем больше люди пользуются интернетом, тем больше усилий им приходится прикладывать для того, чтобы сохранять концентрацию при чтении - особенно длинных текстов, и испытывают хроническую умственную несобранность. Мы так увлечены технологиями, что не замечаем происходящего внутри собственных голов. Содержание, переносимое средством коммуникации, подобно сочному куску мяса, который приносит с собою вор, чтобы усыпить бдительность сторожевого пса нашего разума”.

Вот только один пример - с так называемой “пандемией”. С самого начала все (кроме организаторов и тех, кто получает от них финансирование) чувствовали, что никакой реальной опасности нет, а паника искусственно раздута. Но каскад ничем не мотивированного страха возник в мировых “информационных” системах из ниоткуда, сметя за пару дней остатки работающей экономики, человеческого общества и разделив людей на две противоборствующие стороны. На тех, кто категорически не соглашается одевать “намордники” и “сторонников пандемии”, которых не смущают появляющиеся на лице гнойные прыщи, постоянное кислородное голодание, усиленное сердцебиение и даже удушье, следствием которого становится снижение памяти и потеря сознания.
Впрочем, последнее, судя по всему, как раз и является целью опутавшей нас электронной паутины.
Речь идет не только о частных лицах. Все большее число компаний и индустрий уже не способны функционировать без указаний “всемирной соединяющей системы”. Причем эти связи запутаны в прямом смысле как паутина, и невозможно понять, что к чему. К примеру, одно и то же публичное лицо может быть ярым представителем ЛГТБ, оно же членом демократической партии США, оно же выступает за “жизни черных”, является политиком или актером, оно же стращает возросшими случаями “пандемии”, ну и так далее. Именно вследствие подобных информационных каскадов появляются цепные реакции и стадное поведение.

… В 1964-1965 годах Джозеф Вейценбаум, занимавшийся компьютерными науками в Массачусетском технологическом институте, разработал программу, которую назвал “Элиза” - в честь героини пьесы Бернарда Шоу “Пигмалион”. Ученый признавал, что оно ни чем не примечательно и даже глуповато. Он лишь хотел показать, насколько простым является создание машин, “ведущих себя необычным образом”.
Но к его огромному удивлению, “Элиза” стала пользоваться бешеной популярностью. Сначала ее скопировали в других университетах, потом написали в СМИ, в итоге первая “голосовая помощница” превратилась в национальную игрушку. Еще больше шокировало ученого то, насколько быстро и глубоко люди “вовлекались в эмоциональную связь с компьютером” и разговаривали с ним, как с живым собеседником, и как довольно короткое общение с простой компьютерной программой вызвало столь сильные отклонения в мышлении. Те, кто “беседовал” с “Элизой”, совершенно не были заинтересованы выносить рациональные и объективные суждения. Они хотели верить, что “Элиза” действительно думающая машина, даже зная, что “она” - всего лишь компьютерная программа, работающая по простым пошаговым инструкциям. И если убрать все коды, то останется девственно чистый компьютер, который не будет ничего делать, потому что делать ему будет нечего.
Это относится и ко всем современным “голосовым помощникам”, навигаторам, google картам, алгоритмам бронирования билетов, отелей, банковским платежами, биржевым операциям и онлайновым распространениям “пандемий”.
Более того - со времен Алана Тьюринга и творивших чуть позже него нескольких талантливых компьютерщиков ничего принципиально нового в мире “радикальных технологий” не изобретено.

…Исследования физиологов опровергли научную догму столетней давности о том, что мозг формируется по мере взросления и потом остается на том же уровне навсегда. Проведенные в последнее время эксперименты доказали, что клетки нашего мозга развиваются и растут - когда используются. Или атрофируются - и даже исчезают - если их надолго “оставляют в покое”.
Нарастающая же волна “технологической революции” оказалась столь увлекательной, что мы с удовольствием приняли расчетливое мышление как единственное. Хотя наша изысканность восприятия, мысли и эмоции, возникающие только при анализе и созерцании, заглушились, а увеличение объема онлайн “информации” значительно уменьшило объем человеческих знаний.
Да и отнюдь не всегда эта “информация” соответствует реальности.
Самый безобидный пример, когда оказавшись в где-нибудь в другом городе, вы видите перед собой здание гостиницы, где в прошлый приезд как раз останавливались. Но в навигаторе Google, в который вы одновременно смотрите, этого отеля нет - поисковик показывает только те, за которых ему заплачено. GPS в такси считает “пробкой” машины, которые за неимением мест у подъезда жители близлежащих домов ставят вечером на краю проспекта. Или как искусственная нейронная сеть может определить, достаточно ли сладок чай, если для вас два куска сахара в чашке - это уже чересчур, а ваш сосед кладет минимум пять?

Британский  нейробиолог Карл Фристон  провел немало исследований, где доказал, что
главной функцией мозга является отнюдь не линейный просчет, а постоянное решение проблем неопределенности. Мозг непрерывно строит прогнозы окружающей реальности и подстраивает действия человека под эти прогнозы. От того, насколько сознание каждого из нас преуспеет в решении этой задачи, зависит жизнь и отдельного человека, и всего человечества.
Ведь если бы мозг принимал решения исключительно в рамках рациональности, ему бы не хватило вычислительной мощности. Кроме того, для преодоления всех неопределенностей нет необходимой информации, да и не может быть, поскольку будущее зависит от миллиона случайностей. Поэтому наше сознание постоянно сталкивается с необходимостью принятия решений в ситуациях, когда мы не знаем, что делать.
К примеру, когда человек идет к ручью и на дороге видит змею, то первая его реакция - убежать. Но эта змея может выглядеть неопасной или заснувшей. А если замучила жажда, и другого ручья поблизости нет, то стоит ли рискнуть и пройти?
Миллионы лет эволюции так организовали работу сознания, что мы научились эффективно обобщать представление неопределенности, выявляя в ней причинно-следственные связи. Причем подобные проблемы люди всегда решали, основываясь не столько на просчетах, сколько на ощущениях и желаниях.
Проблема же искусственных нейросетей состоит как раз в том, они абсолютно неспособны справляться с неопределенностью.

- “Возможно, что прямо сейчас мы находимся на последней грани, приветствуя безумие, селящееся в наших душах, - предостерег Николас Карр - Закачивая эту книгу на исходе 2009 года, я натолкнулся в прессе на небольшую историю. Edexcel, крупнейшая в Великобритании компания в области образовательных тестов, объявила о внедрении “автоматической системы оценки экзаменационных эссе, основанной на искусственном интеллекте”. Компьютерная оценочная система была призвана “читать” эссе, которые пишут британские студенты. Пресс-секретарь Edexcel, являющейся подразделением медиаконгломерата Pearson, пояснил, что система “позволяет выставлять оценки точно так же, как это делают люди-экзаменаторы, но при этом исключая такие присущие человеку факторы, как усталость или субъективность”. И сообщил, что компьютеризированная система оценки станет образовательным методом будущего: “Вопрос не в том, будет ли это, вопрос лишь в том, когда именно это будет”. Каким же образом, задался я вопросом, программа Edexcel сможет выявить тех редких студентов, которые не соответствуют общепринятым нормам не в силу незнания или некомпетентности, а из-за того, что обладают уникальными особенностями? Я заранее знал ответ: система на это не способна. Ведь компьютеры следуют заданным инструкциям - они не выносят суждений, и вместо субъективности дают нам формулу. История показала, насколько пророческим это оказалось. По мере того, как мы все сильнее привыкаем к компьютерам и зависим от них, у нас возникнет искушение доверить им “решение задач, требующих мудрости”. И как только мы это сделаем, пути назад не будет. Когда мы начнем полагаться на компьютеры в познании окружающего нас мира, наш собственный интеллект упростится до уровня искусственного”.

Заходя в онлайн, мы движемся по уже готовой программе. Мы следуем алгоритмам, которые мало кто мог бы понять, даже если бы увидел исходные коды. Когда мы ищем информацию с помощью Google или другой поисковой машины, изучаем продукт, рекомендуемый нам Amazon или Netflix, или выбираем значения из списка категорий для того, чтобы описать себя на странице в Facebook - мы все время следуем программе.
Эти сценарии могут быть крайне полезными для нас - в смысле удобства. Но они же превращают самые деликатные и личные виды человеческой деятельности в бессмысленные формулы, которые закодированы в веб-страницах.
Фильтрация же информации - на глобальном уровне - выстраивает смысловую структуру интернета. При этом поисковые машины делают крен в сторону “популярности”, и устанавливают правила - какая информация важна, а какая - нет, и навязывают нам эти правила. Наличие же гиперссылок, якобы упрощающих поиск, заставляет людей упускать из виду многие статьи, связанные с темой их поисков, пусть и косвенно. В итоге процесс становится не чтением, а больше похож на быстрое пролистывание страниц книги или журнала.
Но в ситуациях принятия нравственных решений, связанных с другими людьми, мы должны дать себе время на размышление. Если же события разворачиваются слишком быстро, мы не успеваем в полной мере почувствовать эмоции.

Более того - поисковики не только видоизменяют жизненно важные пути в нашем мозге, снижая глубину мыслей. Они еще и распространяют информацию, которая является крайне зависимой. И уже слишком очевидно не нейтральной - все внимание сосредоточено на прибыли, а не на том, что происходит в действительности. Подавляющее большинство крупных и средних организаций, которые мы по привычке называем СМИ, таковыми уже давным давно не являются. Хотя бы потому, что “информацию” там пишут не журналисты, а алгоритмы, которые не в состоянии осознать человеческую реальность. Плюс эти “медиа” зависимы от Google, контролирующего семьдесят процентов онлайн-рекламы, в обмен на что они обязуются публиковать ту “новостную ленту”, которую корпорация прикажет. Поэтому горящие леса, загрязнение планеты пластмассой или химическая еда не попадают в “топ” событий. Зато фальшивые “заболевшие” или “утонувшие” беженцы - на “первой полосе”.
Или возьмите тему борьбы банков, корпораций и “демократов” с Дональдом Трампом. Вот, к примеру, история, когда президент США единственный раз за всю “пандемию” одел в военном госпитале маску. Google полностью проигнорировал получасовое интервью, опубликованное в Fox news, где среди всех прочих был задан и этот вопрос. На который Дональд Трамп ответил: “Когда я увидел этих людей (раненых в госпитале), то почувствовал, что не имею права подвергать их риску никакой дополнительной инфекции”.

Зато “соперник” и его чернокожая “вице-президентша” продвигаются поисковиками даже в абсолютно нейтральных “новостях”. К примеру, если вы решите прочитать про несчастного кота, у которого палочками пытаются взять из носа анализ на “коронавирус”, то кликнув на крестик, вы увидите фотографии все той же “демократической” пары. Кот - всего лишь приманка.
Как обычно бывает, роботизация журналистики началась с вполне безобидных статей. Компания Робби Аллена, основателя автоматической издательской платформы Automated Insight за год сформировала около ста тысяч “статей” на спортивные темы и разместила их на сотнях сайтов. Идея была в том, чтобы “продвинуть” команды, о которых вообще никто не пишет, и их болельщики остаются в безвестности. Автоматически же написанные статьи так запрограммированы, что появляются на сайте команды сразу по окончанию игры и тут же подхватываются алгоритмами других сайтов. В итоге компания добросовестно выполняет пожелания заказчиков - в смысле широкого распространения информации.

Зависимость от интернета (как и любая другая) формируется сначала в виде пряника: людям и организациям предлагается нечто удобное и бесплатное. К примеру, поиски по карте, на компьютере, смартфоне, общение в почте, чате и соцсетях, просмотр видео, планирование дел, работу с документами и так далее.
Но в какой-то момент все, что вы ежедневно делаете, оказывается на серверах единственной компании, которая знает о каждом человеке слишком много. Google, Microsoft, Yahoo, Apple, Facebook… Пока вы уверены, что просто пользуетесь их продуктами, они используют все эти сведения и начинают диктовать все более жесткие условия. Чтобы оставить комментарий под видео на YouTube, вы должны сперва залогиниться в Google, разрешить определить ваше местоположения, предоставить сведения о своем профиле, подтвердить список “друзей”, оставить email, телефон, а при покупках - и номер банковского счета.

Эта проблема контроля и манипуляции волновала изобретателя всемирного соединения Тима Бернерса-Ли почти с самого начала - пусть тогда это представлялось ему лишь в теории - и уже через пять лет он организовал консорциум все с тем же названием - World Wide Web. Сейчас Тим Бернерс-Ли вместе с единомышленниками занимается повторной децентрализацией интернета. Платформа Solid предназначена как раз для того, чтобы дать обычным людям (не правительствам и корпорациям ) контроль над своими собственными данными.
Кроме того, изобретатель считает абсолютно необходимым подписать мировой закон о сети (World Wide Web Law) по аналогии со “Всеобщей декларацией прав человека”.
Ведь сейчас, когда “всемирное соединение” стало и городской площадью, и библиотекой, и приемной врача, и школой, и магазином и много чем еще, когда оно кардинально меняет наш мир, мы просто обязаны обеспечить, чтобы оно работало для общего блага, и чтобы различные группы людей смогли договориться об основных принципах.

По мнению же американского сенатора-республиканца Джоша Хоули, правительства, компании, гражданское общество и каждый пользователь, который взаимодействует с другими в интернете, должны иметь право радикально вмешиваться в механизмы работы сети.
В данный момент “бизнес-модель” лишь монетизирует личные данные, а технокорпорации “превратились в наркодилеров, которые готовы рекламировать свои продукты, вызывающие сильнейшую зависимость, и ведут нечестную игру, буквально эксплуатируя психику недалеких пользователей”. Поэтому сенатор намерен внести на рассмотрение подготовленный им закон - SMART Act (Social Media Addiction Reduction Technology Act. )
Там, в частности, предполагается, что соцсетям запретят применять практики, которые используют человеческую психологию или физиологию мозга, чтобы существенно ограничить свободу выбора. Ведь бесконечное пролистывание ленты с публикациями, ее автоматическое обновление, автоматическое же воспроизведение видеозаписей, лайки и другие “награды”, которые выдаются пользователям, ведет к тому, что люди не имеют свободы выбора и поступают так, как их заставляют. Закон предполагает, что соцсети обязаны будут регулярно информировать - сколько своего времени человек тратит на просмотр ленты на всех своих устройствах в совокупности. Кроме того, по мнению сенатора, необходимо убрать бесконечную прокрутку и автоматическую загрузку данных, то есть, систему, когда пользователь дочитывает до конца ленту, ему автоматически подбрасывают новую порцию, и так до бесконечности.
Ведь сейчас Facebook уже провел психологические эксперименты над своими пользователями, а Google и Amazon подали патентные заявки на устройства, предназначенные для прослушивания изменений настроения и эмоций в человеческом голосе.

Впрочем, главная проблема заключается в том, что помимо разрабатывающих все эти нововведения умных людей, существуют еще и злые люди с явными психическими отклонениями, которые стоят над ними.
Подозрения же, что наука подошла в некоему пределу сложности, за которым уже нет правильных решений, стали возникать еще в конце прошлого века. Нарушен главный принцип - если какое-либо действие (или бездействие) может нанести серьезный вред общественным интересам (повредить здоровью населения или окружающей среде по всему миру), от этого действия (или бездействия) необходимо отказаться - до получения научных обоснований его безопасности.

Поэтому сейчас перед человечеством возник не только моральный, но и технический вопрос - как отключить “всемирное соединение”, если оно станет опасным.
На индивидуальном уровне стало популярным использование “глушилок”, подавляющих электромагнитные импульсы, или покрытие стен цинковыми пластинами. Говорят, что одним из первых “отрубать” интернет начал еще в начале века король Иордании, захотевший молиться без перерыва на звонки смартфона и сигналы сообщений.
Что до системы в целом, то на первый взгляд она чрезвычайно сложна. По планете разбросано невероятное количество зданий-коробок, лишенных окон и опознавательных знаков - точек обмена трафиком и серверов. По дну океанов проложены тысячи километров кабелей, с помощью которых передается 97 процентов всей мировой информации, в том числе финансовые транзакции на десятки триллионов долларов.
Все это, конечно, тщательно охраняется, ремонтируется и заменяется - ведь без системы всемирных соединений такие гиганты, как Google, Microsoft, Amazon и прочие корпорации, банки, да и правительства мгновенно окажутся никому не нужными.
Еще более усиливает кажущееся могущество то, что у интернета нет единой кнопки - “стоп-крана” или хотя бы тормоза. Поэтому считается, что только стихийные бедствия типа землетрясения, урагана или чрезвычайно сильной магнитной бури могут его разрушить.

В реальности все, как обычно, гораздо проще. К примеру, несколько лет назад грузинская крестьянка, вскапывающая огород, лопатой перерубила кабель, лишив интернета часть Азербайджана и Армении. В Голландии шимпанзе, живущая в зоопарке, палкой сбила беспилотник, снимавший вольер. В США белоголовый орлан напал на управляемый дрон департамента энергетики, оторвав ему из винтов, из-за чего “умная” машина упала и исчезла в неизвестном направлении.
Впрочем, более радикально разрушением интернета изо всех сил занимаются сами правительства. Из “патриотических”, конечно же соображений. Хотя как раз дефрагментация - или создание изолированных “национальных” копий - лишает “всемирную сеть” всякого влияния и смысла.

Ирина Табакова


Уважаемые читатели!
В связи с тем, что по требованию финских бюрократов счет издателя "Новости Хельсинки"
(European values) будет закрыт 20 января, у вас есть еще две недели, чтобы поддержать независимую прессу
и самих себя.
IBAN: FI84 1745 3000 1810 00
BIC: NDEAFIHH