Для практичного потребителя машинной эпохи все имеет свою “естественную причину”: ссылаться на демонов уже невозможно. Но человеческое сознание формировалось в течение длительного периода истории, когда люди чувствовали свою относительную защищенность, просто принимая те или иные явления как нечто само собой разумеющееся. Поэтому в период краха цивилизации современного индивида охватывает неопределенный страх. Да и кто знает, может быть, по ту сторону рациональности действительно скрывается нечто?

В исследовании “Смысл тревоги”, которую теоретик гуманитарной психологии Ролло Мэй опубликовал в 1950 году, он утверждает, что тревога возникает тогда, когда перед человеком раскрываются новые возможности. На протяжении всей истории прослеживается тесная взаимосвязь тревоги с творчеством, оригинальностью и сообразительностью. (И это относится не только к человеку. Рыбаки, перевозившие живую сельдь из Северного моря, в какой-то момент увидели, что в резервуарах она становится вялой и несвежей. Тогда кто-то предложил запустить в резервуар пару хищных зубаток. Испытывая смертельную опасность, сельди быстро стали более активными и здоровыми).

По мнению автора, тревога есть переживание Бытия, утверждающего себя на фоне Небытия, к сфере которого относится все, что ограничивает или разрушает: например, агрессия, утомление, скука.

Тревога вездесуща. Но у нее есть цель - защита от опасностей, которые угрожают нашему существованию или ценностям, которые мы отождествляем с ними. Этого нормального беспокойства никак нельзя избежать - если только ценой апатии или замораживания чувств.

Однажды вечером в какой-то стране король стоял у окна, скучал и представлял обыденную жизнь людей. Но вдруг ему стало любопытно - что, если человека посадить в клетку, как животного в зоопарке? На следующий день король отдал приказание, чтобы принесли клетку и поместили туда первого встречного. Сначала узник с пеной у рта протестовал: “это несправедливо и противозаконно”. В его голосе звучал металл, а в глазах читался гнев. Но король отвечал: “Посмотри, у тебя вдоволь еды, хорошая кровать, тебе не нужно работать. Мы заботимся о тебе - так чему же ты противишься?” Через несколько дней человек стал жаловаться все меньше, потом его протесты и вовсе прекратились, хотя в глазах читалась ненависть. Еще через неделю этот человек начал рассуждать: как это здорово, что ему дают кров и пищу, и что в любом случае надо жить так, как предначертано судьбой, а мудрость состоит именно в том, чтобы принять ее. Потом он стал благодарить короля за заботу. При этом его лицо потеряло выражение а улыбка стала пустой и бессмысленной. В своих диалогах он перестал использовать слово “я”. Он не испытывал гнева и ненависти, но был уже психически болен. А психолог, наблюдавший за ним, ничего не мог поделать с ощущением утраты чего-то, взятого из Вселенной во время этого эксперимента, в результате чего образовалась зияющая пустота.

Ненависть или негодование - это единственная возможность, позволяющая человеку удержаться от того, чтобы совершить духовное самоубийство. Именно в них человек, загнанный в угол, сохраняет последний оплот собственного достоинства и гордости. В противном случае он становится психологически мертвым, инертными, ничего из себя не представляющими ни как личность, ни как сила для борьбы.

- “Современное общество склонно полагать, что психически здоровый человек должен жить без тревоги, хотя это всего лишь иллюзорный идеал, - пишет Ролло Мэй. - Конечно, бесформенное беспокойство может разрушать жизнь человека, но сам факт, что мы выжили, означает: когда-то давно наши предки не побоялись пойти навстречу своей тревоге. Она сыграла решающую роль в жизни человека, научив его думать. И хотя мы по-прежнему считаем, что опасность исходит от зубов и когтей физических врагов, наше сегодняшнее беспокойство связано с ощущением бессмысленности. Именно тревога освобождает нас от скуки, обостряет восприятие, создает то напряжение, на котором основано сохранение нашего существования, и свидетельствует о том, что внутри человека идет борьба. Пока эта борьба продолжается, еще не поздно найти конструктивное решение. Когда тревога кончается, это означает, что битва завершилась”.

Впрочем, индустриальный индивид не способен терпеть стресс. Одна из главных причин подобной изнеженности - тенденция обращать внимание на “рациональные” технические феномены и подавлять так называемые иррациональные переживания. А так как тревога всегда иррациональна, она вытесняется как нечто неприличное и нездоровое. В итоге - как всегда и бывает - “крышка срывается”, и люди начинают тревожиться по самому незначительному поводу.

За пару столетий мы избавились от страха перед демонами, ведьмами и колдовством, но стали бояться психологической изоляции. А вера в способность разума управлять эмоциями, превратилась в привычку вытеснять их из сознания. Но реальность может познавать лишь человек в целом - не только мыслящий, но также чувствующий и действующий.

При этом тревога - даже лучший учитель, чем реальность. Ведь от действительности можно на какое-то время отключиться, если избегать встреч с неприятной ситуацией. А тревогу человек носит внутри себя. Поэтому утверждение, что “душевное здоровье - это жизнь без тревоги” обманчиво и даже опасно. Ведь что происходит, когда человек - по собственной воле или по принуждению - решает воздвигнуть вокруг себя стену для защиты? Сжатие мира.

К тому же, простая удовлетворенность никогда не являлась смыслом жизни - ни для людей, ни для лабораторных крыс. Как ни парадоксально, но тревога оказывает на организм конструктивное воздействие. При движении вперед ставки всегда были выше, чем при отступлении, хотя цели и ценности сильно изменялись от цивилизации до цивилизации и от культуры к культуре.

С началом индустриального века феномен тревоги охватил все стороны жизни. И с этим уже нельзя не считаться: то, что раньше приписывали настроению, превратилось в насущный вопрос. Альберт Камю назвал XX век “временем страха”, сравнивая его с семнадцатым - веком математики, с восемнадцатым - веком физики, и с девятнадцатым - веком биологии. Но поскольку именно сверхразвитая техника грозит уничтожить земной шар, то хотя страх нельзя назвать наукой, его можно с определенностью назвать техникой.

… В процессе эволюции способность нервной системы дошла до своей наивысшей точки, благодаря чему появились идеи и ценности. Только человек может планировать свое отдаленное будущее и испытывать удовольствие при воспоминании о своих прошлых победах. Только человек может быть счастливым. Но при этом испытывать озабоченность и тревогу.

Это свойственно людям на протяжении всей жизни. Ученые считают, что именно тревога является мостом от реакции испуга к разуму, появляющемуся на более поздних стадиях развития человека.

Причину этого явления невозможно обнаружить, изучая отдельные неврологические или физиологические реакции в отрыве от всего остального. Какие потребности стремится удовлетворить организм, сражаясь с окружающим миром?

Подразумевается не только физическая, но и психологическая среда. Опыты показали, что сами по себе ситуации стресса играют меньшую роль в формировании тревоги и физических нарушений, чем то, как человек их воспринимает.

Еще во время Первой мировой войны психиатры выяснили, что пациенты с повреждениями головного мозга не могли адекватно приспосабливаться к условиям окружающей среды. Они начинали навязчиво поддерживать вокруг себя порядок - с чрезмерной аккуратностью раскладывали свои вещи в тумбочке - и избегали любых изменений, так не могли адекватно оценить новые стимулы.

Нейробиологи считают, что тревога - это субъективное переживание живого существа, оказавшегося в условиях катастрофы, когда организм попадает в условия, где не может адекватно реагировать на окружающую среду. При этом “условия катастрофы” может создать и просто появившаяся в голове мысль об опасности.

Тревога - в отличие от страха - является эмоцией без конкретного объекта. Человек не может сказать или понять, чего он боится. Именно невозможность установить источник делает тревогу таким мучительным переживанием, лишающим человека самообладания. Ведь испытывая страх, он концентрирует все свое внимание на объекте опасности, и напряжение приводит его в состояние готовности. От враждебного “чего-то” можно убежать, поскольку оно занимает определенное место в пространстве. В момент же тревоги попытка бегства представляют собой нелепое поведение, поскольку невозможно локализовать угрозу в пространстве и ты не знаешь, в какую сторону бежать. Именно поэтому человек пытается объяснить тревогу с помощью страхов, что часто можно наблюдать при фобиях.

При этом способность переносить тревогу важна для самореализации человека и для его господства над окружающей средой. Каждый из нас постоянно оказывается в ситуациях, где существование ставится под угрозу. Фактически самореализация возникает только в тех случаях, когда человек все равно движется вперед. Свобода здорового человека заключается в том, что он может выбирать одну из нескольких альтернатив, искать новые возможности, преодолевая сопротивление окружающей среды. Двигаясь сквозь тревогу, а не от нее, человек развивается.

Физические реакции выполняли важную функцию в жизни первобытного человека, защищая его от диких зверей. Сейчас подобных опасностей стало меньше, но реакции остались прежними. Так, при включении механизма ”бей или беги” сердце бьется чаще, чтобы активнее снабжать кровью мышцы, периферические сосуды сокращаются, повышается артериальное кровяное давление, что необходимо для действий в экстремальной ситуации. “Холодный пот” представляет собой подготовку к процессу потоотделения при интенсивной активности мышц. Дыхание становится глубже или чаще, чтобы в должной мере обеспечить организм кислородом, зрачки расширяются, чтобы можно было лучше разглядеть опасность, печень высвобождает сахар, чтобы снабдить организм энергией, необходимой в сражении, а в крови повышается содержание веществ, способствующих ее лучшему свертыванию, что защищает организм от кровопотерь при получении травм.

Исследователи считают, что неважно, какой отдел нервной системы доминирует в период стресса. Главным является взаимодействие (или сочетание) реакций, которое в данной ситуации лучше всего удовлетворяет потребности.

Если на основании интерпретации катастрофической ситуации организм приходит к выводу, что способен справиться с опасностью - возникают эмоция гнева и поведение “бей”. Когда организм подсказывает, что надо спасаться бегством, появляется чувство страха. Но если воспринимаемая опасность ставит перед организмом дилемму, возникает тревога.

В литературе описаны случаи, когда туземцы вуду умирали из-за контакта с “табуированной” пищей, хотя у них не было никаких физических повреждений. Многие люди в момент стихийного бедствия сдаются очень быстро, потеряв надежду. Еще больше - гибнут из-за убеждений, что должны быть такими, как все.

А когда человек в течение продолжительного времени переживает ситуацию, которую невозможно разрешить на уровне сознания, появляются разнообразные соматические симптомы. Ведь как бы мы себе не пытались внушить: “все хорошо”, наш организм стремится к разрешению конфликта. Тревога может способствовать развитию болезни любого рода - не обязательно истерического или психического характера. Как пример - инфекционные заболевания. Не исключено, что они связаны с вытесненным унынием в ситуации хронического конфликта, который не был разрешен на сознательном уровне.

Человек может испытывать интенсивную тревогу, но продолжать напрямую сопротивляться угрозе с помощью сознания. Но когда он уже не в состоянии переносить борьбу - из-за того, что ситуация становится все более угрожающей, или потому, что ничего не получается - появляется болезнь. Ролло Мэй считает это способом организма сузить сферу конфликта до такой области, где его можно успешно разрешить. Ведь человек интерпретирует реальную ситуацию с точки зрения символов и значений, что создает у него определенные установки по отношению к ситуации. А сама болезнь часто является одним из способов разрешения конфликта. Люди используют ее таким же образом, как не так уж давно использовали дьявола - объект, на который можно спроецировать свою злость, чтобы снять с себя ответственность за свои чувства. Впрочем, подобный самообман, хотя и уменьшает на короткое время чувство вины, в итоге все равно не помогает.

Люди, столкнувшиеся с кризисом, должны обратиться к своему общему прошлому: ведь давно забытые травмы истории могут оказывать разрушительное воздействие на миллионы людей, того не осознающих. К примеру, почему многие современные люди боятся “провала”? На этот вопрос невозможно ответить, опираясь на представления о нормальности.

Стремление добиться успеха родилось в прошлом и развивалось в контексте истории. Богатство, появившееся в ходе развития капитализма, создавало новые возможности для предприимчивых людей и являлось наградой для тех, кто не боялся риска. Высоко поднялся престиж образования, так как знание ценилось как способ обретения могущества. Политическая нестабильность эпохи Ренессанса, когда одного деспота тут же сменял другой, учила людей свободно использовать силу и власть.

При этом ценилась не личность сама по себе - только сильная. Молчаливо предполагалась, что сильный может эксплуатировать слабого и манипулировать им, не чувствуя угрызений совести и не испытывая жалости. Горстка тогдашних одаренных личностей задала тон, который бессознательно усвоили люди. И - к сожалению - перенесли на периоды, когда герои ушли, а вместо них высокие посты начали занимать особи слабые и ничтожные, попавшие в звено иерархии благодаря родственным связям, обществу анонимных алкоголиков или случайности. Но поскольку все эти пикантные подробности всегда скрывались от широкой публики, то считалось, что они добились успеха. О которого, в свою очередь зависит ценность современного индивида.

Но нет ли у такого “чудесного нового мира” своей негативной стороны? Ведь опыт показывает, что подобную уверенность должно уравновешивать нечто противоположное. Если вглядеться, то под оптимизмом и верой в себя в людях эпохи Ренессанса живет отчаяние и новое чувство тревоги. Так, в живописи Микеланджело можно увидеть напряженность и конфликт. Почти все люди, изображенные им, на первый взгляд кажутся сильными и торжествующими, но если приглядеться внимательнее, у них расширенные глаза, они выглядят победителями и одновременно напряжены и взволнованы.

Впрочем, человек того времени, если он испытывал разочарование в какой-то сфере, всегда мог переключить свое внимание на новое поле деятельности. Это свидетельствует о том, что то время было началом исторического периода, а не его концом.

У современных же людей обязанность “стать успещными” превратилась в самоцель. И если они не способны с нею справиться, возникает не только социальное неодобрение, но презрение к самим себе, чувство неполноценности и безнадежности. При этом, как правило, “успех” используется исключительно для того, чтобы получить власть над окружающими.

Впрочем, индустриальные индивиды забыли, что их существованию угрожает не только физическая смерть. Они исчезают как личности, потеряв психологический или духовный смысл жизни. В этом смысле тревога - страх превратиться в ничто.

Ролло Мэй называет это нормальной реакцией, которую испытывают люди в самых различных ситуациях. В качестве иллюстрации он приводит историю человека, оказавшегося в Германии, когда власть захватили фашисты. В течение нескольких месяцев до него доходили сведения об арестах коллег, которых отправляли в лагеря, и о других - пропавших без вести. Он постоянно жил в ожидании опасности, не знал, собираются ли его арестовать, когда за ним придут из гестапо, и, наконец, что с ним случится. Он испытывал расплывчатое и мучительное чувство неуверенности и беспомощности. Причем этого человека беспокоила не только угроза смерти, мук и унижения в концлагере. Для него жизненно важным было продолжать распространять свои антифашистские убеждения - так как именно с этим он отождествлял свое существование.

Тревога присуща организму по его природе - как проявление инстинкта самосохранения. Каждый испытывает ее в ситуациях, когда над жизненно важными ценностями нависает угроза. Но вот что конкретно станет для данного человека сигналом опасности, определяется преимущественно воспитанием и обучением. К примеру, конфликты, вызывающие тревогу у современного “цивилизованного” человека, объясняются тем, ему на достаточно ранних этапах прививают культурные табу, которые полностью блокирует его способность получать удовольствие.

Именно благодаря системе контроля соревнование за “почетное место в обществе” превратилось в процессе исторического развития в смысл существования современного индивида. Успех измеряется экономическими параметрами, поэтому накопление богатства является доказательством и символом власти. Как пример - отношение к детям, которых даже их родители ценят за то, что они занимают первые места в колледже или еще каким-то образом повышают социальный статус семьи.

Но эта тенденция оценивать себя и других по подобному принципу неизбежно влечет за собой одиночество и отчуждение. Личность превращается в объект, выставленный на продажу, ощущение силы зависит от богатства, а не от внутренних свойств и не от способностей. Подобные установки не только нарушают отношение человека к самому себе, но и ставят чувство собственного достоинства в зависимость от “общественного успеха”.

По мнению автора, главное противоречие современного общества - между декларируемой “свободой личности” и фактическими ограничениями. Человеку говорят, что он свободен, независим и может сам свободно строить свою жизнь, он может взять от нее все, что захочет, если только готов приложить умения и энергию.

На деле же все эти возможности существуют лишь в декларациях. К примеру, экономический успех в реальности зависит не от трудолюбия и таланта, а от безликих технических сил, находящихся вне контроля. (Как пример - скандинавская модель “социального государства”, когда большая часть зарплаты, дошедшей до определенного уровня снимается “в пользу общества”, а после уплаты всех обязательных счетов средств остается меньше, чем у самого “нищего подданного”).

Еще одним противоречием является всеобщая вера в “разум”, которая никак не согласуется с реальностью, так как большинство решений строятся на иллюзиях в виде “общественного мнения”, “науки” или “интересов государства”.
Поэтому тревогу можно рассматривать как идущий изнутри зов о разрешении проблемы. Ее можно сравнить с высокой температурой: как признаком борьбы организма с болезнью. Лечение же состоит из двух путей. Первый - увидеть, каким именно ценностям угрожает опасность и осознать конфликт. Путь второй - переобучение: перестроить свои цели, произвести отбор ценностей и продвигаться к достижению ответственно и реалистически.

Как считал Альберт Камю: “Рисковать - значит всегда тревожиться. Но не рисковать - значит потерять себя”.

Ирина Табакова

Дорогие друзья!
Так как счет издателя "Новости Хельсинки" (European values) по требованию финских бюрократов закрыт, вы можете перечислить любую сумму на тот счет, который еще работает:
IBAN FI25 1820 3000 0185 31 BIC NDEAFIHH
Nordea Bank Finland

Наша новая книга "Постгуманизм" уже сверстана - нужны только средства на ее печать: 20 000 евро