Что, если воображение и искусство - это вовсе не “украшение”, а единственный источник человеческого опыта? Который и есть вечная истина - в отличие от той, что меняется с каждым выпуском “правительственных” указов, постановлений и пресс-релизов? А сам процесс творчества - то есть, создание красоты - является ключом к пониманию реальности и активно действующей силой? Иначе зачем древний человек отвлекался от борьбы с саблезубым тигром ради того, чтобы на стенах пещер рисовать оленей, которые и сейчас вызывают у нас восхищение и трепет? Впрочем, загадка творчества - как разума и сознания - так и не разгадана на протяжении тысячелетий.

“Великие произведения лежат в основе наших ценностей, и это исключительно важно в условиях полного разрушения морали. Они похожи на несущий каркас дома: практически невидимые, они являются той структурой, которая скрепляет здание воедино для того, чтобы в нем можно было жить, - пишет теоретик гуманистической психологии Ролло Мэй в эссе “Мужество творить”- И если они исчезают из нашей памяти, то это означает потерю человеческой теплоты и внутреннего смысла. Ведь без искусства мы подобны расе, больной на голову, так как не способны продвинуться дальше прямого смысла слов. Когда говорится о том, что человек сотворен по образу и подобию бога, имеется в виду способность возлюбить ближнего, видеть правду, уметь делать то, что не оставляет нас равнодушными, посвящать себя идеалам и умереть за них, если это потребуется. Эти дары доступны по очень высокой цене - в обмен на тревогу и внутренние кризисы. Но из всех качеств человека самое ценное - то особое мужество художников и мыслителей, о котором и не подозревает толпа”.

… Все мы иногда употребляем такие выражения, как “мне пришло в голову” или “обрушилось как гром среди ясного неба”. Так мы описываем опыт высвобождения мысли откуда-то из-под уровня сознания. При этом решение приходит лишь после многодневного усилия, казавшимся совершенно безрезультатным, а выбранный путь предположительно вел в тупик. Однако именно это усилие запускает машину бессознательного, которая иначе не начала бы работать и ничего не смогла бы произвести.

Математик Анри Пуанкаре сформулировал главные тезисы творческого озарения. По его мнению, оно характеризуется неожиданностью, необходимостью появляться вопреки старым догмам и теориям, остротой происходящего, мгновенной уверенностью, тяжелой работой над разрешением проблемы перед наступлением “перелома” и необходимостью чередования периодов работы и отдыха. При этом комбинация, которая является единственно пригодной (и возникающей из бессознательного), оказывается, как правило, и самой красивой.

Главное, что отличает процесс творчества - то, что он является встречей художника или ученого с миром. Художник вглядывается в пейзаж, который хочет изобразить, оценивает его. Ученый оказывается в такой же ситуации, когда приступает к экспериментам. При этом важно не наличие или отсутствие добровольного усилия, а только степень вовлеченности - обязательно должен быть интерес.

И как бы ни называла этот процесс толпа - манией или одержимостью - истинный художник всегда испытывает радость от уверенности в реализации собственных возможностей. Он не просто изображает природу, “фотографируя” деревья, озера и холмы. Их красота для него является медиумом - языком, посредством которого он открывает свой мир. В любом виде творческой работы человек объединяет себя с тем или иным материалом, представляющим природу. Делает ли столяр стол, создает ли ювелир ожерелье, выращивает ли крестьянин зерно, рисует ли художник картину - во всем этом творец и его предмет становятся единым целым - так человек объединяет себя с миром.

В Древней Греции, где мифы играли важную роль в общественной жизни, философы относили такие понятия, как красота, истина, добродетель и смелость к важнейшим ценностям человеческой жизни. Сегодня нет мифов, которые выполняли бы функцию придания смысла существованию, поэтому люди обращаются к наркотикам или к религии в надежде с их помощью обрести ощущение себя “вместе со всеми”. Поэтому у многих из нас нет веры, чтобы жить.

“В цифровой век в ходу два сценария того, как быть человеком творчества и зарабатывать себе на жизнь, - считает американский писатель Уильям Дерезевиц. - Один продавливается пиарщиками цифровых технологий, и заключается в том, что компьютеризация - наилучшее время, чтобы творить. Ведь когда есть ноутбук - значит, есть студия звукозаписи. А если есть айфон - считай, что у тебя есть кинокамера. Дешевое производство, бесплатное распространение. Весь интернет на ладони: YouTube, Spotify и так далее. Технопророки утверждают, что после того, как столько репортеров потеряли работу, журналистика будет спасена легионами любителей. Творить могут все кому не лень - постучал по клавиатуре, выложил свой “креатив” в сеть, а вскоре ты уже зарабатываешь, как все эти блогеры, о которых болтают на каждом углу. IT евангелисты утверждают, что наступил золотой век дилетантства. Мы читаем о юмористе, который “взорвал тwitter”, о поэте, который стал звездой в instagram, о певце, который зарабатывает шестизначные суммы, не выходя из дома. При этом всех, кто сомневается, обвиняют в том, что они просто “не врубаются”, или обкуренные, или луддиты, или нытики-пессимисты. Не нравится, что технологии делают с миром? Привыкай. Потому что знаешь, что? То же самое говорили о печатном станке, проигрывателе, видеомагнитофоне. Но вот лично вы хотите видеть такое “искусство” до предполагаемого конца истории человечества?”

Сперва появился фастфуд, потом - дешевые китайские товары, а теперь - сделанная на скорую руку музыка, такая же литература, видео, дизайн и иллюстрации, которые мгновенно изготавливаются и в спешке потребляются. Можно наесться этим досыта. Однако нужно задать себе вопрос: насколько “питательны” все эти продукты и устойчива ли производящая их система?

Виртуальность тяготеет к скорости, краткости и повторам, а основной акцент делается на универсальность. Все это меняет наши представления о прекрасном, влияя на восприятие и качественного продукта, и искусства как такового. Выживет ли оно само? То Искусство, которое созидает смыслы, не подчиняясь ни королям, ни церкви, ни политикам, ни рынкам? Которое не знает авторитетов, идеологии и хозяев, не развлекает аудиторию и не прославляет спортивный напиток, а изрекает новую правду? Творчество не похоже на добычу угля или производство автомобильных шин. Мы можем прожить без шин или найти альтернативу углю. Искусство же незаменимо.

По-настоящему оригинальное искусство – экспериментальное, революционное, новое - всегда было занятием нерентабельным. В благоприятные времена такие творения поднимались за черту выживаемости, где существование становилось возможным - там автор продолжал творить, пока не приходило признание. В дурные времена большая часть оказывается за гранью выживания. Ведь то, что называют “экономикой XXI века” - это интернет, глобализация и потоки виртуальных финансов. Многие из нас уже сталкиваются или вскоре столкнутся с этими факторами. Люди творческие просто всегда находятся в первых рядах и приняли основной удар на себя.

В отличие от радужных перспектив, рисуемых техноутопистами, писатели, кинематографисты и фотографы рассказывают совсем другую историю: ты, конечно, можешь выложить свое творение, но кто его купит? Цифровой контент не монетизируется: музыка бесплатна, тексты бесплатны, видео которые вы выкладываете в facebook или instagram, тоже ничего не стоят, потому что другие берут для использования просто так. В отличие от прошлых веков, проблема компьютерного общества в том, что ты можешь остаться голым и босым, даже если достаточное количество людей захотело посмотреть твое кино, почитать твою книгу и послушать твою музыку.

Для создания произведений искусства требуются годы упорной подготовки, а также материальная поддержка. Если ничего не изменится, то этот мир станет нежизнеспособным. Ведь хотя любое творчество может существовать в царстве духа, его создатели - нет. Помимо душ у них есть тела, которые предъявляют жесткие требования. Проще говоря, художники, писатели и ученые хотят есть. Тот факт, что они занимаются творчеством из любви, ради самовыражения или по политическим причинам, ничего не отменяет. Как и факт, что с точки зрения формальной занятости это тоже не работа. Ведь даже если у тебя нет начальника, ты все равно трудишься.

Кроме того, творчество - это тяжело. Представления о вдохновении, приходящем без усилий, всего лишь романтический миф. Только для дилетантов поделки в свободное время могут быть просто формой отдыха. Конечно, люди не заслуживают оплаты, когда делают то, что они любят, но они заслуживают оплаты, когда делают то, что нравится им самим и чем восхищаются другие.
Работать в искусстве - значит получать меньше, чем мог бы при другом выборе профессии. Однако несмотря на финансовые трудности, писатели, ученые и художники упорствуют, поскольку независимость и удовлетворение значат для них больше, чем прибыль. Даже в рамках карьеры они часто отказываются от возможностей, которые весьма прибыльны, но малоинтересны. Тем не менее, им все равно нужно оплачивать счета. Ведь не обязательно делать что-то ради денег, чтобы хотеть их получить.

При официальной работе вам платят за ваше время: ежемесячно по ставке, которая рассчитывается по часам. Ваши расходы по отношению к работе, за возможным исключением затрат на проезд, как правило, весьма скромны. А если вы работаете за комиссионные или в качестве независимого подрядчика, то делаете это на условиях, которые оговорены заранее.

С творчеством все иначе. Оно начинается с вложений - зачастую значительных, которые полностью ложатся на плечи автора. Во-первых, это время: месяц на написание картины, два или три года на запись альбома, три, четыре, пять лет на сочинение повести. Но за этот период нужно прокормить себя (а может, и свою семью). Также приходится инвестировать финансово - в прямом смысле слова. При этом люди все же занимаются искусством. На самом деле даже активнее, чем когда-либо. Как же им это удается?

Широко распространено мнение, что потребность творить - это отказ от чего-то, лишение, жертва. Давать, ничего не получая взамен, это для значит быть обманутым - с потребительской точки зрения. С точки же зрения человека - это высшее проявление силы. Он дает себя, самое драгоценное из того, что имеет - свою радость, свой интерес, свое понимание, свое знание, свой юмор, свою печаль. Учитель учится у своих учеников, актера вдохновляют его зрители, автора книг - читатели.

Задача истинного художника состоит в том, чтобы показать скрытые психологические и духовные основы мира, поэтому в работах великих живописцев, философов и писателей всегда отражается эмоциональное и духовное состояние эпохи. Так, в конце тридцатых годов фигуры купальщиков Пикассо сменились кусками металла, механизмами и серо-голубой выгнутой сталью. Рассматривая эти картины, мы вдруг оказываемся в тисках зловещего предзнаменования о временах, в которых люди станут обезличенными предметами с порядковыми номерами.

Фауст Гете жил в духовном и психологическом водовороте. Это был мир Коперника и Галилея, когда именно жажда знаний давала людям новую свободу - ведь хотя “наполненная роскошествами жизнь” была, конечно, очень соблазнительной, но одновременно она была и верхом зла. К тому же - и не только у Гете - дьявол является важнейшим элементом креативности. Хотя он сам не способен создать что-либо уникальное, но творчество без него невозможно. Именно противостояние законам бога придает динамику всему, что связано с переживаниями и действиями человека. Без дьявола был бы просто застой. Как признался один из великих писателей: “если у меня забрать моих демонов, то боюсь, что и ангелы куда-то исчезнут”. Впрочем, в современном мире один из способов уклониться от осознания своей борьбы с дьяволом - решительно отвергнуть его существование.

- “Вся наша жизнь выражается в творчестве - нельзя быть в пустоте. Нам всегда приходится выбирать. Гамлетовский вопрос - “быть иль не быть” - как раз отражение конфликта между совестью и нерешительностью. Если мы поддадимся панике и страху, потому что основы нашей жизни рушатся, то будем вынуждены покориться параличу и апатии, - утверждает Ролло Мэй - Но лишь немногие готовы вступить на ничейную землю, войти в лес, где нет проторенных тропинок и откуда до сих пор никто не возвращался. Мужество - это не отсутствие отчаяния, а способность действовать вопреки отчаянию. И пока есть люди с нравственным мужеством, грозящий нам триумф “человека-робота” не наступит”.

Когда мы восприимчивы ко злу, это вынуждает нас противостоять ему. Но когда мы не желаем ни во что вмешиваться, то блокируем свое восприятие и закрываем глаза на страдания других. Наиболее распространенная форма трусости скрывается за словами: “не хочу быть в это замешанным”.
В Дантовском преддверии ада доносятся крики тех, кто при жизни не отличался ни особой добродетелью, ни злодейством - они существовали исключительно для себя. С точки зрения современной психологии, их можно назвать “хорошо приспособившимися”- они всегда знают, как уклониться от проблем и неприятностей. Но ад - это место, где действует закон воздаяния: все эти “практичные и осторожные” никогда не принимают ничью сторону, поэтому для них нигде не найдется места.

В скандинавских легендах тролли всегда “ходят вокруг да около” и никогда не действуют прямо. И только человеческие существа могут достичь небес, пройдя через ад. Без страданий, в том числе таких, которые испытывает автор, пытаясь подобрать нужные слова, чтобы донести до других свои мысли, не появится великое произведение. Мир может быть несправедлив и нерационален, но человеческая жизнь начинается в точке самого глубокого отчаяния.
Творчество требует бесконечного мужества - ведь оно всегда является угрозой для status quo, которое каждое общество ревностно охраняет. Творить - это значит бросить вызов богам. То, что Прометей похитил огонь и подарил его людям, греки считали началом цивилизации. Не только из-за умения готовить пищу, но и в смысле появления философии, науки, драматургии и самой культуры.

И хотя художники и ученые - в отличие от Прометея - люди безобидные, сосредоточенные на своем внутреннем видении и своих образах, именно это и представляет угрозу репрессивному обществу. Творческие люди олицетворяют извечную человеческую способность к бунту. Ведь всякий раз, когда появляется какая-то идея в науке или в искусстве, уничтожается то, что остальные считают неотъемлемой частью мира. Поэтому каждый акт творения - это прежде всего акт уничтожения, а любой ученый, художник и поэт - всегда противники государства. Они в равной степени угрожают как конформистской позиции, так и диктатурам - ведь в своем творчестве они постоянно близки к тому, чтобы взорвать политическую власть.
Впрочем, духовные способности должны угрожать структуре и основам упорядоченного общества и стиля жизни. При этом речь не только о научных открытиях, но и о живописи, поэзии, музыке. То есть, обо всех тех сферах, которые существуют именно для того, чтобы доставлять радость, расширять и углублять содержание нашей жизни, а не для того, чтобы зарабатывать деньги или укреплять техническое могущество. Даже в сфере техники творческий подход является угрозой для самого существования техники. Поэтому между человеком и развитием машинного общества встали очень трудные проблемы.

Мы живем в высшей степени механизированном мире. Иррациональные явления, связанные с бессознательным, всегда являются угрозой для этой механизации. Поэты хороши в кафе или в собственной мансарде, ученые - в лабораториях или у телескопов. Но если их поставить у конвейера, они будут представлять угрозу для окружающих. Механизация требует единообразия, предсказуемости, упорядоченности. Сам факт, что явления, происходящие в бессознательном, по своей природе нетипичны и иррациональны, предопределяет их опасность для машинного порядка и единообразия. В этом одна из причин того, что люди, принадлежащие к современной культуре, опасаются всего “непонятного” - с точки зрения измерения приборами или просчетов, которые выдает компьютерная модель.

Освальд Шпенглер, автор книги “Закат Европы”, опубликованной в 1918 году, считал что главный тренд современной культуры - прямая линия, вера в так называемый “прогресс”. Проблема состоит в том, что это относится только к технологиям - мы создаем все более мощные автомобили, посудомоечные машины, ядерные бомбы, центры обработки данных и “умные города”. Но эта “прямая линия”не включает в себя духовные и эстетические сферы - философию, искусство и литературу.

Книга Шпенглера была встречена весьма неприязненно - ее принялись опровергать со всех сторон. Хотя он оказался прав: если в предыдущие века мы только стучали в дверь чего-то таинственного, то сейчас просто вломились внутрь. Будет ли конец нашей цивилизации добровольным самоуничтожением или мы ждем, что бог спасет нас до того, как прозвучит роковой колокол?

Да и в целом, весь потенциал, который берет начало в глубинных сферах психики, просто не соответствует техническому окружению, приобретшему первостепенное значение в нашем мире. Современный человек испытывает такой страх перед заложенным в нем иррациональным началом, что помещает между собой и страной бессознательного инструменты и машины. Так он пытается избежать зависимости от пугающих аспектов иррационального опыта.
В итоге техника служит барьером между нами и природой, стеной, отгораживающей нас от глубоких измерений нашего собственного опыта. Машины, созданные для более быстрого производства, передвижения и как инструменты комфорта, стали заслоном от человеческого сознания. Но когда группа индивидов - та, что называется “обществом” - утрачивает свободу и оригинальность духа в поэзии, музыке и изобразительном искусстве, она той же мере теряет творческие способности и в науке. Ведь если здоровый индивид никогда не будет ходить, у него просто отсохнут ноги. Точно так же в духовном плане - если он не реализует свою личность, то становится ограниченным и больным.

В качестве шокирующего примера можно привести повесть Кафки “Превращение”. Главный персонаж трудился коммивояжером, рос по карьерной лестнице, заслужив уважение коллег и достаточное количество денег. Но его существование было настолько пустым и рутинным, что однажды утром он проснулся не человеком, а тараканом - то есть, отталкивающим паразитом.
Ницше предсказал, что когда человека засасывает группа, в которую он входит, он начинает жить по “законам рабов”. Именно эмоциональная пустота в европейском обществе стала открытым приглашением фашистам войти и заполнить этот вакуум.
Современные индивиды еще более растерянны. Они не только не знают, чего они хотят - они даже не представляют, что чувствуют. Пустота представляется им некоей целью, к которой следует стремиться под предлогом “адаптивности”. Это обьединение посредством приспособления осуществляется тихо, диктуется шаблоном, но стадный конформизм обладает только одним достоинством - он стабилен. Захваченный в эту сеть индивид забывает, что он - тот, кому дан его единственный шанс прожить жизнь - с надеждами и разочарованиями, с печалью и страхом, со стремлением любить и ужасом перед уничтожением. Поэтому симптомами шаблона являются массовый алкоголизм, наркомания, самоубийства или тихое превращение в послушных роботов.

Современные индивиды воспитаны в духе рационалистического мышления. Они считают, что чем более “логически обоснованы” события и высказывания, тем более они истинны. Хотя на самом деле совершенно неважно, существовали ли когда-нибудь мужчина по имени Адам и женщина по имени Ева. Их история о них до сих пор показывает картину того, как зарождается и развивается человеческое сознание. И это касается людей всех времен и народов.

Ирина Табакова

P.S. Уважаемые читатели!
Финские фашисты не ограничились закрытием счетов нашего независимого СМИ, и отобрали у нас офис и единственное жилье. Но мы по-прежнему продолжаем печатать наши статьи и готовим к печати книгу "Постгуманизм". Реквизиты для финансовой поддержки сообщим - как только откроем счет