В отличие прогремевшего на весь мир эксперимента, который фашисты провели в Германии, почти столетние опыты над несчастным унылым народом, навечно застрявшим в болоте, не привлекают ничьего внимания. Вечная буферная зона, населенная “чудью” - так называли странных, похожих на леших существ, бормочущих на никому непонятном языке и оживляющихся лишь после употребления алкоголя. “Не чухонец требует выпивку, а выпивка - чухонца” - это требование стало еще более актуальным в тоталитарном государстве “общности, одинаковости, стабильности”.

Генетическая ущербность финнов не только сделала их аутсайдерами среди всех прочих народов, но и вызвала смутное отвращение - на подсознательном уровне.
Причем с давних пор. Воинственные римляне обошли эту местность стороной, признавая, правда, что немногочисленные аборигены, влившиеся в их войска, “дрались как звери”. Шведы, хоть и владели территорией, но предпочитали править странными рабами издалека. Русские, которым Наполеон практически их навязал, великодушно назвали вотчину “великим княжеством”, но даже налоги предпочитали не собирать.
Ведь Чухония была очень бедной страной, с тяжелым климатом и крайне убогим населением, у которого не было, чем заинтересовать иностранцев. (Или “чужаков” - так на уровне “законодательства” именуют всех “понаехаших”.)

Впрочем, русские милосердны - тем более, по отношению ко всяким убогим, поэтому они решили поднять национальный дух финнов. После издания императорского указа от 1 августа 1863 года в Великом княжестве вплоть до 1917 года официальными стали три языка - шведский, финский и русский.
Хотя “чуди” русскому языку так и не выучились - он невообразимо сложен для существ, привыкших выражать прилагательные в выражениях “прекрасная погода”, “вкусный пирог”, или “уважаемые пассажиры” одним и тем же словом.
Но главное, что вопреки сложившимся стереотипам, любой язык - не просто набор тех или иных слов. Это главный показатель нравственных качеств и культуры народа, отражение человеческого духа, единая энергия и сама жизнь. Он формирует для говорящего на нем народа картину мира и образует круг, выйти за пределы которого можно, только вступив в другой.
Поэтому, чтобы не дать никому из своего болота выйти, в последние пять лет в массовом порядке началось уничтожение и английского языка. (Точнее, американского. Никто не знает, по каким причинам далекие США были выбраны когда-то образцом для подражания, но были учтены малейшие детали - вплоть до бросания газет, рекламы и писем не в почтовый ящик у дома, а непосредственно в квартиру - в дверную щель).
Надписи на помойке, записи к врачу, решениях всех судов и прочих “официальных” органов, билеты на самолет - все стало направлено на “развитие могучего финского языка”.

При этом, правда, не было учтено, что язык цифровизации - изначально все-таки отнюдь не финский. Неизвестно, учил ли кто-нибудь “машинный разум” или сразу положились на него, но те алгоритмические тексты, которые электронно “сертифицируются”, электронно печатаются по QR коду и электронно вкладываются в конверт, перевести не может никто.
Причем ни целиком, ни даже абзаца.
Обычные граждане минут десять смотрят на них, а потом говорят: “спросите кого-нибудь, кто знает финский”. Представители организаций, якобы пославших письмо, так же тупо вглядываются в текст, а потом с облегчением “вспоминают” - “ах, да, у нас же инструкция - запрещено переводить. Что делать? Ищите официального переводчика”.
Который, в свою очередь, скажет, что не понимает “бюрократического финского” - то есть электронного - языка.

О русском же периоде истории “чуди” ни под каким видом не хотят вспоминать.
А когда об этом заходит речь, отворачиваются и делают вид, что ничего не слышали.
Ведь хотя “независимость” была им подарена (скорее всего, по той же причине - держаться подальше) столетняя пропаганда приучила их к тому, что Россию нужно бояться.
Причем не просто формально, а до физического ужаса и дрожи.
Если какой-нибудь финн оказывается в своем чистеньком столичном метро в окружении трех пассажиров, говорящих на русском, он начинает съеживаться, скукоживаться, отворачиваться и сползать вниз по скамейке. Больше двух остановок не выдерживает никто.
Когда по какой-то случайности на ремонт крыш многоэтажных домов вызывают русскоязычных мастеров, будьте уверены, что никто несколько дней из подъезда не выйдет.
Государственная пропаганда пугает из всех сил: “вот придут эти русские, накинут веревки на шею и поволокут вас в плен. Они отняли у нас исконные земли, теперь хотят забрать все остальное. Они будут ездить по нашим хорошим дорогам, бросать мусор на наши чистенькие лужайки и жить в наших удобных домах. Они - дикари: опустошат наши магазины, потому что у них самих нет ни сыра, ни сапог. Они воспринимают наши пособия как “с паршивой овцы хоть шерсти клок!” Бойтесь и ненавидьте”.

А так как трусость - главная национальная черта обитателей страны болот, то из страха вполне закономерно возникла ненависть.
“Заберите ваши грязные деньги, - говорят банки, закрывая счета финских компаний, где владельцы - русские. При этом они ссылаются на директиву центробанка ЕС, согласно которому Россия якобы входит в список стран, рискованных для расчетов. Те, кто потратил время, чтобы отыскать директиву, выясняют, что все вранье. Но это не имеет никакого значения. Представитель “агрессивной в отношении своих соседей России” может хоть тридцать лет прожить в стране, иметь паспорт и платить все это время налоги - все равно он враг, которого нужно уничтожить.

Если бы оценку подобной агрессии давал психиатр, то он счел бы причиной тяжелый комплекс неполноценности, чрезвычайно низкое мнение о себе (и о нации в целом) и регрессивное восприятие окружающего мира - в связи с полной потерей чувства реальности.

Впрочем, подобная неполноценность имеет вполне объективные - с физиологической точки зрения - основания. Слепой ли случай тому причиной или то, что нормальные люди никогда не хотят идти во власть, но в “независимой” Финляндии начали рулить “основатели” - то есть, те, чьи предки благодаря родственному кровосмешению выжили в “бутылочном горле”. (По оценкам историков, в критические моменты численность популяции составляла от трехсот до двух тысяч особей. Из-за постоянного скрещивания численность со временем возросла, но генетическое разнообразие уже не восстановилось, и все потомство стало практически однородным, с низким размахом изменчивости признаков и сниженной жизнеспособностью).
Чтобы убедиться, что это так и есть, достаточно сравнить, к примеру, кассирш в супермаркетах и сотрудниц местного гестапо (бирж труда) или любых министерш.
Если первые - абсолютно разные: как по типу лица, так и по цвету волос, то вторые - абсолютно одинаковые: снулые бесцветные глаза со зрачками в пятнах, мышиные жидкие волосы и жирное в складках тело. Именно так внешне выглядят мутации, возникающие у членов изолированных замкнутых групп.
Это явление называется “эффектом основателя”. Генофонд подобных “вырожденцев” обеднен, а жизнеспособность снижена.

Собственная слабость и ущербность и есть главная причина того, что “лидеры” сделали образом жизни всех своих подчиненных “безопасность” и “берегите себя”.
Ничто так не беспокоит финнов, как стремление избежать малейшего беспокойства.
В комплекте новорожденного выдается специальная плотная тряпка, чтобы в любую погоду закрывать от ребенка окружающий мир - конечно, чтобы “он не беспокоился”.

Обязательные шлемы и наколенники для велосипедных прогулок, пищащие ремни безопасности в машинах, пищащие же звуки хоть экскаватора, хоть снегоуборочной машины, пятящихся назад, пиликающие светофоры, светящиеся жилеты и брелки на людях и собаках, молочные продукты из сухого порошка “made in EU”, но при этом без лактозы и глютена…
Все - кроме алкоголя - финны покупают исключительно потому, что этот товар “безопасен”.
Безопасностью объясняется все, что не находит никакого другого объяснения.
Шкафчик с лампочками имеет право вешать только “лицензированный” специалист, закрутить вентиль кранов воды (на случай отъезда) - “официальный” представитель фирмы, а уколы может делать исключительно медсестра “с сертификатом”.
При этом такого понятия как “медкнижка” в Финляндии нет - то есть, наличие инфекционных заболеваний никто не проверяет. Поэтому инъекции или “тесты” очень часто делает персонал со всевозможными гепатитами, в том числе передающимися через кровь.

“Законопослушность”, которая считается непременным условием “порядка” - на самом деле всего лишь стремление избежать любых неприятностей.
Стукачество - или “традиция” немедленно докладывать в соответствующие органы обо всех “подозрительных” явлениях - тоже, естественно, в целях безопасности.
Детей с детского сада приучают доносить на родителей, соседи чуть что вызывают полицию. И даже кошек выгуливают на поводке и под присмотром, так как они могут “нарушить безопасность” белок, зайцев и уток.
Финны крайне редко и весьма незначительном количестве участвуют в демонстрациях протеста. И никогда не выступают против власти и государственных структур.
Ведь совершать неправильные поступки опасно - слишком большая вероятность
разоблачения.

“Государство всеобщего благоденствия” влезает во все. Если электронная система под названием “врач” присылает на смартфон подтверждение, что рецепт одобрен, то в аптеке продадут ровно столько таблеток, сколько она “прописала”. И как бы вы ни молили и не просили, что завтра уезжаете, выдайте на пару дней раньше, вам ничего не продадут.
Ради вашей же, безопасности, естественно. Что, если вы возьмете, да выпьете не одну таблетку, а две? А потом “настучите” (пожалуетесь), что в аптеке “не соблюли инструкцию”? Фармацевт ни секунды не сомневается, что его обязательно накажут.

При самом распространенном у сидящих сутками возле компьютера недуге - боли в шее или спине, вас, скорее всего, отправят к психологу, а если обожжете ногу - на лечебную физкультуру. Если каким-то чудом при переломе ребер или той же ноги, вы попадете на рентген, то на вас набросится целая бригада, запакует в корсет или гипс, выдаст костыли, бесплатную карточку на такси и отправит в следующую больницу, потому что “они сами могут оказывать только экстренную помощь”.
Дантист в неотложке поставит лишь временную пломбу - даже на передний зуб, а его коллега в поликлинике не станет менять ее на постоянную, пока вы не пойдете в другое место и не сделаете рентген всех зубов.
Если вам “повезет” получить направление к “специалисту”, к примеру, по ушам или глазам, то вас будут мучительно долго обследовать, заочно консультироваться с гастроэнтерологом, вести электронную переписку… Но все это будет касаться лишь одного глаза и одного уха. Ко второму “специалисты” даже не прикоснутся.
Звучит по идиотски? Но такова “святая” инструкция.

Когда вы покупаете квартиру, то совершенно уверены - это место ваше. Но думать вы так будете только до тех пор, пока однажды утром не проснетесь от света фонарей в своей спальне, грохота инструментов по батарее и не увидите трех одетых в жилеты мужиков.
Испугались? Так вон же в подъезде висит объявление - с 7 утра проверка батарей.
А потом, когда вы, наконец, прочитаете “Закон о жилищных акционерных обществах”, то потеряете окончательно все ориентиры.
В Финляндии квартиры считаются “акциями”, за сохранностью и ростом стоимости которого следит все “общество”. Поэтому - согласно “законодательству” - в любой момент может прийти любой “акционер” (в реальности - член правления) и проверить состояние этой части “своего имущества”.
Тем более, что ключи абсолютно от всех квартир находятся в “управляющей компании”, зарплату сотрудников которой, кстати, оплачиваете вы.
Но если вы решите поставить свой личный замок (или, не дай бог, железную дверь) это будет воспринято как нарушение и преступление.
Разве может законопослушный гражданин что-то скрывать от “общества благоденствия?”

Да и в целом, финны боятся выделиться и пытаться достичь большего, чем окружающие.
Они убеждены, что все члены общества должны одинаково одеваться, ездить на одних и тех же автомобилях, покупать одинаковые продукты. Все должно быть одинаковым - как в маленьких деревнях, так и в больших городах.
Поэтому как только какой-нибудь “бунтовщик” начинает выбиваться из общего хора, тут же находится “блюститель порядка” - неважно, чиновник, сосед, бизнес-партнер или клиент.

Конечно, прямо никто не скажет: “ты нарушил пятый пункт закона Янте:
- “Не думай, что ты умеешь что-то делать хорошо”. Все-таки “официально” провозглашается, что страна болот живет при капитализме, где “свободная конкуренция” приветствуется.
Да и не настолько начитанны бюрократы, чтобы обосновывать травлю “какой-то книжкой”.
Но этот закон - незыблем, как гравитация, поэтому разными разными окольными путями “зарвавшемуся” напомнят о нем.
Причем так, чтобы в следующий раз ни в коем случае не забывал.

Вот, к примеру, окончивший биофак финн решил заняться бизнесом - делать йогурты и сыр. Тем более, что при факультете есть небольшая молочная ферма с несколькими коровами - то есть, сырье вроде бы совсем под рукой.
(Но не в Финляндии. Ведь “согласно законодательству” все молоко - что из России, что с небольшого числа оставшихся местных ферм - имеет право закупать только монополист Valio. У которого тоже масса инструкций - но это уже другая история).
Всевозможные согласования отняли много времени и сил, но в итоге все разрешения были получены и мини-цех начал выдавать очень качественную продукцию. Там был настоящий кефир в стаканчиках, йогурты как из деревенской кринки, и потрясающе вкусные мягкие сыры, которые лучшие рестораны мира не отказались бы подавать у себя.
В финские магазины они, впрочем, не пошли - Valio не допускает даже малейшей конкуренции.
Но зато пошли йогурты. И хоть было их незначительное количество, да и продавались они по невероятно высокой цене из-за “накрутки” супермаркетов, кто-то однажды все-таки заметил: появился товар, выбивающийся из общей линии.
И началось. “Проверяющие” обвинили ученого в том, что он продает на сторону купленное у Valio молоко. И хотя никаких доказательств не было, вкатили огромный штраф, выплачивать который было, естественно, нечем. Тут же включились стервятники - “судебные приставы”, которые хоть и провозглашают, что “работают на благо общества”, на самом деле очень интересуются своими комиссионными - весьма и весьма не маленькими.
В итоге ученый не выдержал давления. Какое-то время он все еще делал свой сыр и через неделю выбрасывал его в помойку - под бдительным оком камер. Пытался выйти на крупные магазины хотя бы с йогуртами, организовывал всевозможные meetings, по требованию потенциальных инвесторов переделывал упаковки…
Но потом опустился и сдался.
Когда ему говорили: “Антти, ты смог сделать самый лучший в мире сыр”, он съеживался, бледнел и шепотом отвечал: “Нет, нет, это не так”.

Или еще пример. Российские владельцы финской компании решили издавать рекламные брошюрки и распространять их на границе. Помимо непосредственно рекламных блоков там печатались таможенные правила или еще какая полезная информация.
Времена до “крыма нашего” были хорошие, турпоток в обе стороны не стихал, поэтому дела у фирмы пошли так хорошо, что они даже смогли приобрести себе на прибыль недвижимость.
Но так же забыли о законе Янте:
- “Не думай, что ты такой же хороший, как мы”.
В их случае в роли палачей выступила налоговая. Обвинения заключались в следующем: “компания получает очень хорошую прибыль и утверждает, что часть ее тратит на печать брошюр. Это не так. На самом деле, эти “расходы” фиктивные, поэтому они недоплатили финскому обществу очень крупную сумму в виде налогов. Это не соответствует принципам всеобщего равенства и благосостояния, поэтому они должны свой долг обществу отдать. Нет денег? Ну так они купили недвижимость на неуплаченные налоги. Мы заберем ее - таково требование общества”.
Ни напечатанные брошюры, ни свидетельств рекламодателей, ни предъявленные ими счета за уплату модулей, не произвели на “свободный демократический суд” никакого впечатления.

Подобных историй - великое множество. Жертвами “одинаковости и стабильности” становятся все. Но если иностранцы - особенно русские и особенно те, кто не погрузился в болото финского языка - все-таки сопротивляются, то аборигены сдаются сразу.
“Да, это решение неправильное. Но оно есть и изменить ничего нельзя”.

За сто лет генетически неполноценные “лидеры” создали такую систему унижения запуганного народа, которая не снилась ни фашистам, ни инквизиторам. По крайней мере, ни тем, ни другим не приходило в голову, что массово уничтожать индивидов гораздо действеннее не кнутом, а под видом “заботы”. Тогда население превратится в вечных должников “государства” и им в голову не придет протестовать.

Впрочем, для подстраховки была запущена пропаганда о том, что из-за “тяжелого климата” местное население склонно к депрессии. Поэтому чересчур любопытным детям в школе ставят диагноз “гиперактивность” и назначают антидепрессанты.
Неизвестно, в сколь близкородственных отношениях находятся “лидеры здравоохранения” и главные акционеры местных фармкомпаний, но антидепрессанты назначаются абсолютно при любом заболевании - начиная от бессонницы до перелома ноги.
А учитывая, что незначительную часть стоимости лекарств оплачивает “государство”, то вечно благодарное население вечно чего-нибудь просит, никогда не думает, ничего не решает и полностью подчинено.

Самым главным преступлением является даже не нежелание платить налоги (это и в голову никому не придет), а их случайная недоплата. Ведь провозглашается, что “благоденствие” строится исключительно на добровольных выплатах в “общак”.
Хотя на самом деле, такого не было никогда ни в одном самом процветающем современном государстве. А уж в нищей стране болот, где нет ни полезных ископаемых, ни электричества, ни науки, ни искусства, ни даже достопримечательностей, все давным давно делается в долг. Но просителям помощи знать об том вовсе не обязательно.

Некоторое время назад в Финляндии действовал евросоюзовский проект “помощи бездомным” под названием Housing first. Проводился ли он на средства европейских налогоплательщиков или был анонимный главный спонсор - неизвестно, но деньги были очень немалые. Их хватило на организацию и зарплаты “представительства” (в первую очередь), на постройку нескольких домов для бездомных, на оплату воды, электричества, вывоза мусора, уборку, причем на много лет вперед.
При таком финансировании подразумевается, что несчастные бездомные будут жить в этих апартаментах совершенно бесплатно.
Но ведь тогда они не будут ничего просить!
- “Я так счастлив оказаться в этой студии, - делится впечатлениями на сайте Housing first клиент-алкоголик. - Когда я вышел из больницы, мне некуда было идти, социальный работник посоветовал это место. В месяц жилье обходится мне в 900 евро. Пятьсот я беру из пособия по безработицы. Плюс мне доплачивают пособие на жилье. На еду все равно не хватает, поэтому приходится просить еще социальной помощи. Мы же живем в социальном государстве, оно никому не дает пропасть”.

При этом ни клиенты Housing first, ни прочие получатели “всеобщих благ” не хотят замечать того факта, что прежде, чем облагодетельствовать, бюрократы влезут в трусы, все там прощупают, обнюхают, если чего лишнего спрятано, заберут и только после этого “окажут помощь”.

Которую, впрочем, через несколько лет потребуют отдать назад.
Самый распространенный “законный” повод - недозволенная инструкцией деятельность в период получения “пособия”. К примеру, разрешено зарабатывать не более трехсот евро в месяц или заниматься бесплатным волонтерством.
Поэтому студенты, получающие стипендию и осмелившиеся заработать сумму чуть большую, чем “предусмотрено законодательством” - преступники. Народное ведомство, распределяющее “блага”, подсчитало, что они должны вернуть государству 45 миллионов евро.
С предпринимателей, убитых “пандемийными” ограничениями, государственную помощь требуют вернуть из-за “административной ошибки”.
С ресторанов и баров - из-за того, что кому-то “случайно переплатили”.
“Нет денег? Ничего страшного. Судебные приставы арестуют имущество. Вам негде и не на что жить? Такого просто не может быть - мы же находимся в социальном государстве всеобщего благоденствия, вам обязательно помогут. Хотя, наверное, придется несколько месяцев подождать - видите, какие очереди стоят в народное ведомство? Это все бездельники, которые прожирают ваши налоги”.

Длящийся больше ста лет массовый когнитивный диссонанс привел к тому, что финны лишились последних зачатков личности, превратившись биомассу, послушно следующую за “решениями правительства”.
Нужно стать гомиком или трансгендером? Да без проблем.
По крайней мере, плакат на дверях магазина finlayson, изображающий голое существо в наморднике, не вызывает абсолютно никаких негативных эмоций ни у посетителей, ни у продавцов. Так же, как и мужики в нацистской форме, копающиеся друг у друга в плавках.
А самая модная тема современных книг, фильмов и пьес - о том, как некто не может определить - какого он все-таки пола, и это вызывает у него невыразимые мучения.
Предполагается, что у зрителей тоже.

Так как с полом, семьей, достоинством и способностью хоть за что-то нести ответственность было успешно покончено, то цифровизация легла на финское общество легко и быстро.
По данным Digital Planet 2017, Финляндия вошла в пятерку лидеров по уровню цифровизации. Правительство провозгласило, что это имеет “решающее значение для социально-экономического развития страны, а цифровые навыки жителей Финляндии являются огромным преимуществом”.

Если в каких-то странах люди иногда все-таки иногда спрашивают себя: “действительно ли гамбургер выскакивает из скачанного приложения к смартфону и оттуда же приезжает такси” и “где брать еду и лекарства, когда отключится интернет”, то забитые до полной потери сознания финны подобными вопросами даже не задаются. Они покорно потонули в “виртуальном” мире.
Впрочем, государство “всеобщего благоденствия” не оставило им никакого выбора.

Так, к примеру, несколько десятилетий назад в домах населения уничтожались стационарные телефоны. Сначала массовая пропаганда уверяла, что с процветающей Nokia нет никакого смысла иметь какую-либо другую связь, кроме сотовой.
Потом упертым владельцам домашних аппаратов “провайдеры” подняли абонентскую плату настолько, что они сдались.
При этом во всех государственных и муниципальных учреждениях стационарные телефоны остались. И любой бюрократ по-прежнему названивает с него “клиенту” - тем более, что очень часто номер нельзя определить.
“В целях безопасности”, естественно.

Когда руководство HSL (общественного транспорта Хельсинки) вбухало огромные средства в “приложение по оплате”, десятки раз заложив все автобусы, поезда и даже рельсы, для его продвижения в массы также нашлось элегантное решение - у водителей трамваев, ездящих по центру города (в том числе, из порта в порт) просто убрали машинки для оплаты. Нет скачанного приложения - плати 80 евро штрафа.
Первыми жертвами стали ничего не подозревающие туристы, которые появились здесь первый и последний раз, естественно, не знают финского языка, а у подавляющего большинства - нет интернета.

Электронную налоговую систему любовно назвали “My taxes”. Кроме финнов есть в мире хоть один человек, который не сочтет это явным извращением? Как можно “любить платить налоги”?
Но здесь внушается, что любой индивид - это прежде всего, налогоплательщик. Государство “всеобщего благоденствия” его учит, лечит и кормит только ради того, чтобы он вырос и начал платить налоги. Никакой другой ценности у индивида нет.
Поэтому когда финка приходит в эстонскую парикмахерскую и видит, что там расплачиваются наличным и без чека, она разворачивается и уходит.
Какое значение имеет качество стрижки, если парикмахер пытается уклониться от своего священного долга?

Да и во всем остальном главное, что имеет значение в “обществе равноправия” - это деньги. “Мы за это платим” - услышите вы, если присядете на лавочку в чужом дворе и попадете под контроль “наблюдающих”. “Мы за это платим” - скажет заросшее пьяное существо, когда вы сорвете ягоду или гриб.
И никто даже не захочет понимать, что можно купить пару килограммов яблок и оставить их на блюде на столе во дворе - просто потому, что это красиво.
То, что бесплатно - вредно, заразно, в общем, плохо.
Если, конечно, эта “бесплатность” не исходит от “государства”. От безделья ли или от тоски, финны выстраиваются в очередь на “тесты и прививки” - “это же бесплатно!”
Толстяк, которому однажды народное ведомство выдало карточку на такси и забыло поставить галочку об окончании периода ее действия, каждый день проходит семьсот метров до ближайшей заправки и оттуда - через скачанное приложение, естественно - вызывает такси. При этом он всегда садится на заднее сидение, а мешок с пустыми пластиковыми бутылками водитель-негр всегда достает из багажника.
В этой ежедневной поездке - единственная цель и смысл существования толстяка.

“Решения” во всех государственных и крупных частных организациях отданы “справедливым беспристрастным” алгоритмам. Неважно, ночью ли, первого января или в другие явно нерабочие часы электронные системы генерируют штрих-код, согласно которому человек получает (или нет) вид на жительство, пособие или квартиру.
“Банки” отдают учетные записи в компьютере об ипотечном (или другом кредите) так называемым enforsement agencies безо всяких уведомлений клиента - просто потому, что в электронной системе стоит на эту дату “галочка”.
“Бухгалтерии” - которые на самом деле тоже алгоритмы - пересылают зарплату в 00 часов, предварительно вычислив оттуда все, что индивид “должен” государству. А если происходит ошибка (к примеру, у всех доставщиков еды сняли с почасовой оплаты 60%), то виноват индивид, потому что неправильно оформил налоговую карту. Или не предоставил все затребованные сведения.

Уровень контроля за местным населением дорос до беспрецедентных показателей - буквально все подлежит надзору: от покупок алкоголя до таблеток и того факта, что кто-то когда-то заплатил за чью-то квартиру. Ведь при необходимости пополнения бюджета обнищавшего “общества всеобщего благоденствия” можно сляпать прекрасное уголовное дело, обвинив кого угодно в “незаконном обороте средств” и“уклонении от уплаты налогов”.
Для индивидов презумпция невиновности в Финляндии отменена.
“Чуди” вообще очень много взяли от исчезнувшей в веках “святой” инквизиции - в частности, брать в заложники родственников.
Ведь решают-то не бюрократы - они вообще ни причем. Это все суровые, но беспристрастные электронные системы, которые почему-то именуются человеческими понятиями - судом, например.
Индивид участвует в этой пластмассовой цепочке лишь в виде жертвы, потому что только он еще способен страдать.

Впрочем, к финнам это уже не относится. Изнасилованные генетическими вырожденцами, насаждаемым страхом перед чем угодно, одинаковостью, комфортом и “прогрессом” они утратили абсолютно все чувства и навыки. Кроме двух - нажимать на кнопку (неважно чего - смартфона или экскаватора) и неукоснительно следовать инструкциям, которые они из извращенного чувства “национальной гордости” называют “финским законодательством”.

… В 1909 году английский фантаст Эдвард Форстер опубликовал повесть “Машина останавливается”. В ней рассказывается, как люди построили “Машину”, чтобы сделать свою жизнь как можно более комфортной. И через короткое время они уже представить себе не могли существование без всемогущего механизма, обеспечивающего их пищей, водой и связью. Машина полностью подчинила себе людей, но они об этом даже не задумывались. Ведь тех, кто задавал вопросы, ждала неминуемая кара.

Но однажды Машина сломалась. И “прежде, чем воцарилась безраздельная тишина, люди узнали, что было самым главным на земле. Человечество, некогда сотворившее Бога по образу и подобию своему и головой достававшее до звезд, умирало, запутавшись в одеждах, которые оно само для себя соткало. Одежды эти казалась божественно красивыми, потому что были сотканы из тончайших нитей самоотречения и расшиты яркими цветами прогресса”.

Ирина Табакова

P.S. Уважаемые читатели!
Финские фашисты не ограничились закрытием счетов нашего независимого СМИ, и отобрали у нас офис и единственное жилье. Но мы по-прежнему продолжаем печатать наши статьи и готовим к печати книгу "Постгуманизм". Реквизиты для финансовой поддержки сообщим - как только откроем счет