Чего ждал от внеземной цивилизации человек каменного века? Огромных, хорошо заточенных кремней. Житель античного мира наверняка мечтал встретить на других планетах галеры с веслами километровой длины. А индивид эпохи потребления если и думает изредка о космических пришельцах, то представляет их в виде кого угодно - главное, чтобы они были подключены к сети. Но мы делаем слишком поспешные выводы о развитии незнакомой ситуации на основе прошлого и настоящего, уверенные, что обстоятельства не изменятся.
В реальности происходят совсем другие события. Искусный стратег - “человек разумный” - терпит поражение от совершенного тупицы, поскольку действия последнего настолько глупы, что их нельзя было предвидеть.

Ученые, философы и фантасты не прекращают споры о том, почему цивилизации никогда не превращаются в сверхцивилизации. Одни называют причиной психическое и физическое вырождение, где бездна Космоса - “это миры, уже покрытые пеплом покончившего с собой разума”. Другие считают главным потерю жизненной силы. (Или электричества - в случае чрезмерного развития электронных систем.)
Третьи уже больше ста лет предупреждают - цивилизации исчезают, когда достаточно быстро открывается простой способ получения опасных технологий, которыми успевают воспользоваться. Отсюда и Великое молчание о том, что произошло.
В исследовании “Краткая история будущего” французский экономист Жак Аттали рассуждает - к чему ведет ложный “прогресс” с его бесполезной мощностью компьютеров и смартфонов.

История учит, что продолжительность жизни империй сокращается: Римская просуществовала более тысячи лет, персидские и монгольские - по 200-300, британская - сто, советская - около семидесяти, европейский союз - меньше тридцати.
Но как обычно, бывшие хозяева продолжают считать, что их продукция, культура, дипломатия и армии доминируют в мире. Хотя на самом деле другие уже заняли их место.
При этом многие предполагают - конец цивилизации произойдет “спокойным” образом - то есть, без войны. Сначала распадутся государственные службы, затем демократия, а потом и сами государства.

Крах “прогрессивной” цифровой экономики был предрешен задолго до ее начала. В 1889 году Никола Тесла изобрел электродвигатель, который стал использоваться для повышения производительности сельскохозяйственных машин, автомобильного производства и станков. Затем появились лифты, небоскребы и начал развиваться вертикальный урбанизм.
В первую очередь, все эти нововведения сказались на уменьшении размера семьи.
А продукция массового потребления - стиральные машины, холодильники, электроплиты и телевизор стали выполнять часть домашней работы: мыть, хранить, готовить и развлекать.
В 1945 году электрификация, семейные пособия и жилищные субсидии породили массовый спрос на бытовую технику, появившуюся еще в 1920 году.
Цены на бытовые электроприборы приборы снизились в пять раз, а их производство увеличилось в десятки. Постепенно бытовые приборы заменили прислугу, что привело к росту численности безработных.
Одновременно с этим появилось невероятное количество организаций, которые стали побуждать людей тратить свои накопления: банков, страховых компаний, рекламных, маркетинговых и медиа-агентств.

А в Калифорнии начался новый бум - превращение технологических новинок в продукцию серийного производства. Ручной труд стал автоматизированным, и число “синих воротничках” резко упало.
Но зато возросла “потребность” в офисном планктоне. Именно он стал влиять на мировую “производительность”, где на первый план вышла задача автоматизации процессов обработки данных.
В 1920-х годах были изобретены электрические перфокарточные машины, в 1940-х - первые компьютеры, а вскоре начинается их серийное производство.

Затем появились два важнейших атрибута современного общества - мобильный телефон и интернет. Как и компьютер, они завоевали рынок и одержали блестящую совместную победу. Домоседам они заменили путешествия, а для остальных стали средствами связи.
Но самое беспрецедентное в истории, что они дали людям - материальным существам - нематериальный адрес: номер мобильного телефона и электронную почту.
Технокорпорации выбросили на рынок новые объекты потребления - миниатюрные приспособления, которые позволяют хранить, обрабатывать, передавать информацию (звук, изображение, данные) на очень большой скорости.

И люди вошли во вкус. Они завели “домашних животных”, которых не нужно лечить и кормить - достаточно просто воткнуть их в розетку. Таким образом они приобрели “хорошую компанию” без каких-либо угроз и проблем.
Ведь они даже не думали, что все эти “инновации” - результат оплаченных государственными фондами исследований, преследующих свои цели. “В целях обороны" военные изобрели телеграф, радио, атомную энергию, интернет и многие другие технологические инновации. Но как бы они ни назывались в гражданской жизни, заложенная в них программа - борьба на поражение противника - всегда остается прежней.

Цифровизация стремительно захватила планету. Если в 1992 году к сети был подключен миллион компьютеров, в 2009-м - больше миллиарда.
За тот же год в интернете были совершены финансовые операции на сумму, составляющую 10 процентов мирового ВВП. (Сейчас всего за четыре дня транзакций на рынке ценных бумаг, опционов и валютном проходит ежегодный объем всей международной торговли).
Виртуальные технологии позволяют банкам автоматически использовать малейшие несовершенства рынка, делая миллионы транзакций одновременно.
Банковская и страховая сферы достигли промышленных масштабов, а вся власть оказалась в руках одного центра, “производящего” финансовые и административные услуги.
Компании, выпускающие программное обеспечение, стали самыми влиятельными.

Интернет расширил возможности мобильного телефона, который превратился в видеокамеру, фотоаппарат, телевизор и газету одновременно. Развилась массовая индустрия видеоигр. Причем сначала были разработаны игры для одного человека, а затем в интернете появились многопользовательские ролевые, стремительно набравшие популярность. В 2009-м году более ста миллионов человек играли в онлайн-игры, купив виртуальных товаров на сумму, превышающую миллиард долларов.
Да и все прочие онлайн развлечения стали “опиумом для народа”, превзойдя в популярности все мировые религии.

… Мост, локомотив, дом, реактивный истребитель или ракета создаются как бы дважды: сначала теоретически, на бумаге, а потом в реальности - когда символический язык чертежей или алгоритм поведения переводится в последовательность материальных действий.
Но с явлениями сложными и нематериальными все происходит совсем не так.
К примеру, общество, поставленное в одну и ту же ситуацию, ведет себя по разному. И никто не может точно объяснить - почему.

В 1963 году Станислав Лем в трактате “Сумма технологий” предупреждал об опасности электрократии:
- “Мы мыслим, хотя и не знаем, как это происходит. Эволюция дала нам разум, но не объяснила механизм его работы. (Может быть, с “точки зрения” Вселенной, это знание было лишним. Или опасным - по крайней мере, для массового использования).
Люди точно так же поступили с “инновационными” электронными технологиями.
Цифровизация превратила все устройства по производству товаров, процесс их экономического круговорота, управление транспортом, лечение болезней и так далее в “черный ящик”, который обладает внутренней программой.
Но что, если он слишком хорошо справляется с порученным делом?”

Здравый смысл - в человеческом понимании - недоступен для нейросетей. Эта проблема возникла еще в 1958 году. С тех пор было много попыток перевести разумное мышление на язык компьютеров - логику. Считается, что если записать в компьютер все неписаные правила здравого смысла, то он применит их, чтобы делать логические выводы. Но электронные системы продолжают совершать фатальные ошибки.
Почему? Хотя бы потому, что в живом мире у каждого правила всегда есть исключения.

В человеческом мире решения принимаются не разумом (и уж точно не “в соответствии законами”), а тем неуловимыми понятиями, которые люди называют чувствами и моралью.
Когда царь Соломон предложил “логическое” решение - разрубить ребенка, за которого спорили две женщины, пополам, мать вскричала: “нет, пусть соперница забирает его себе”.
Живой судья и присяжные руководствуются не фактами, а эмоциями, которые вызывает у них подсудимый, жертва, выступление адвоката и в целом история.
“Закон есть закон” - всего лишь иллюзия, с помощью которой можно контролировать, миловать или карать.

В отличие от человека, электронный “черный ящик” не осознает, когда именно он действует во вред кому-то, поэтому от него нельзя требовать, чтобы он информировал людей о последствиях принимаемых им “решений”.
Будь-то компьютерная модель в одном из звеньев производства или же универсальная в масштабах мира, она всегда действует при неполном знании.
Иначе и быть не может.

Наверное, после проб и совершив много ошибок, сделав при этом несчастными миллионы людей, властелин - “черный ящик” - приобретет огромные знания, неизмеримо большие, чем у всех ученых и экономистов, вместе взятых.
Но и тогда никто не может поручиться, что свой очередной сбой он не попытается ликвидировать такими методами, от которых у всех - не исключая и его создателей - зашевелятся волосы. Ведь даже конструктор-проектировщик не знает его внутреннего состояния.
Можно сколько угодно внушать, что компьютерная модель выдает расчеты “для всеобщего блага”. Но что, если “черный ящик” похож на мощные челюсти мезозойских ящеров, прочие возможности которых были столь ничтожны, что это предрешило их судьбу?

Допустим, компьютерная программа заметила опасность, грозящую возможности удовлетворять человеческие потребности. Она просчитала, что при нынешнем приросте населения через несколько десятков лет уровень потребностей начнет неуклонно снижаться.
Одновременно по одному из “входов” поступила информация, что открыто некое химическое вещество, снижающее способности к деторождению. “Черный ящик” принимает логичное решение - ввести дозы этого вещества в водопровод.
Разумеется, эту информацию нужно держать в тайне, так как в противном случае люди будут пытаться пить воду из рек и колодцев.
Предполагается, что где-то “вверху” есть “орган, принимающий решения” и знающий - не пора ли дернуть “стоп-кран”.
Но чьи, собственно, интересы представляет этот “орган”?

В любом случае, не стоит недооценивать способностей “чёрного ящика”. “Заторможенный” несколько раз в своих начинаниях, он выработает новую стратегию. Он будет, например, добиваться, чтобы люди как можно позже вступали в брак, а бездетность была бы экономически выгодна. А если и это не даст желательных результатов, он постарается уменьшить прирост населения еще более окольным путем.

При этом “черный ящик” - вовсе не электронный сатана. Он просто не знает, что, собственно, делает. Он не рассуждает, как человек или сверхчеловек.
Это всего лишь устройство, которое непрерывно ищет связи и статистические корреляции между отдельными общественными явлениями, которых тысячи миллионов.
И когда это устройство обнаруживает искомую корреляцию, то стремится ее использовать. Даже если это доведет до всеобщего кретинизма. Ведь умные люди мешают регулирующему действию машины и она будет уменьшать их число.
А когда целые общества снимают с себя тяжесть решения своей судьбы и отдают ее во власть электронного регулятора, оказывается, что единственный способ поддержать “равновесие” в системе - применение силы.

Начиная с 2007 года весь “экономический рост” происходил исключительно за счет увеличения кредитной задолженности компаний, корпораций, государств и индивидов. (А вовсе не за счет роста покупательской способности населения, который прекратился в 1982 году).
Лишь благодаря “рейтингам” и публикациям в СМИ достижения казались исключительными: в период с 1980 по 2008 год мировой ВВП увеличился в три раза, а торговля промышленными товарами - в двадцать пять. Эта скорость прежде была невиданна в истории.
Но зато она полностью соответствовала докладу Римского клуба от 1997 года, который назывался “Фактор четыре. Затрат - половина, отдача - двойная”. В нем говорилось о том, что “современная цивилизация достигла уровня развития, на котором рост производства во всех отраслях хозяйства способен осуществляться в условиях прогрессирующей экономики, и о том, что человечество может жить в два раза богаче, расходуя лишь половину ресурсов”. Уверялось, что эта модель соответствует “нашему знанию о законах природы и объективно вычисляется компьютером”.

В реальности же “передовая” Европа растеряла позиции, ее конкурентоспособность упала, и превращения в единую рыночную демократию не получилось. Лучшие представители творческого класса убежали из ЕС, а большая часть промышленных предприятий переместилась в Азию.
Да и во всем мире если что и росло все эти годы, то только долг.
Промышленность оказалась не в состоянии поддерживать уровень “рентабельности”, который требует разбушевавшаяся “банковская” система. Под ее гнетом предприятия вынуждены вкладывать прибыль в финансовый сектор, а не инвестировать в собственную деятельность.
Заработная плата, в особенности на государственных предприятиях, не окупается.
У самих финансистов тоже все нехорошо. Между “кредиторами” растет конкуренция. Если пару десятков лет назад банкам не нравилось, когда на погашение задолженности уходило до 30 процентов семейного бюджета, то в 2008 году они уже были согласны и на пятьдесят.
Одновременно стремительно увеличивается разрыв между самыми богатыми и бедными: большая часть всего накопленного принадлежит одному проценту. А у половины жителей планеты нет доступа к проточной воде, к образованию, к медицине, к жилью. Да и мировое сельское хозяйство из-за стремления “финансистов” унифицировать и ее, приходит в упадок.

История всегда развивалась по нескольким простым правилам. Современная экономика подверглась тем же опасностям, что и формы прошлых веков: творческий класс отвернулся от нее, промышленность стала нерентабельна, а финансовые спекуляции вышли за рамки разумного.
В итоге, в 2008 году произошел крах. В 2009-м он затронул все страны.

Но что сделали во время краха банки? Они взяли свой ипотечный портфель, который состоял из небольшого количества хороших, но в основном, очень плохих кредитов, запихали все это в единый “дериватив” и начали реализовать на рынке.
Рейтинговые агентства, посмотрев на структуру портфеля - и на то, как согласно компьютерной модели, все растет и развивается - сделали самый высший рейтинг для этих бумаг. При этом члены совета директоров банка были одновременно членами совета директоров и рейтингового агентства.
В теории получилось, что есть “супернадежные” финансовые инструменты, в которых запихано все подряд.

Реальность же превратилась в так называемый “инклюзивный капитализм”, который крупнейшие корпорации и банки проповедуют как “способствование глобальным инновациям и росту общественного блага”.
В переводе на человеческий язык это означает, что цифровые технологии полностью контролируют поведение людей, “мирно” разрушая их бизнес, семьи и жизнь.
В невидимой идеологии все настоящее, красивое, честное и человеческое объявлено “отсталым”. В информационном хаосе болезни сливаются со здоровьем, ум с тупостью, подлость с благородством, графоман с талантом, трансгендеры с нормальными людьми, а массовые убийства - с “заботой об окружающих”.

Пока процесс не завершен, посредственные государства, опираясь на малочисленных чиновников и дискредитированные правительства, продолжают “предоставление услуг”, но за крайне редким исключением население перестало воспринимать их всерьез.
Немногочисленные бюрократы еще продолжают работать на то, что остается от государства, хотя их положение крайне неустойчиво. Поэтому они используют любые средства - даже насилие - чтобы задержать процесс разрушения кормушки.
Объявляется “всемирная пандемия”, границы закрываются, СМИ лгут и подтасовывают факты.
Но это не помогает.

Исчезают офисы, заводы, мастерские - чтобы люди могли потреблять дома. Ведь если индивиду нечем заняться и не с кем общаться, то он больше потребляет, занимается самоконтролем и развлекается, чтобы скрасить одиночество.
При этом большинство считает, что все, что их окружает, создано для их счастья, и ищут повсюду удовольствия или выгоду.
Забота друг о друге прекращается: зачем что-то делить, если можно за это бороться?
К тому же, частные предприятия сначала сделали коммерцией образование, здоровье, и охрану окружающей среды, а затем заменили их товарами массового производства, которые идеально вписались в ход технического прогресса.

Под предлогом спасения людей от нужды международные “корпорации” породили еще большую нужду. Страховые компании уже не в состоянии покрыть все риски. Информационные и развлекательные программы не могут заглушать грохот приближающейся трагедии. Экономический рост, который заставлял всех надеяться на лучшее, больше не служит оправданием для происходящего.

И оказалось, что в “прогрессивной” мировой экономике доминируют всего два вида индустрий: страхования и развлечений. Ведь с одной стороны, чтобы обезопасить себя от рисков, любой должен защититься от непредвиденных обстоятельств будущего.
С другой - чтобы забыть о своем неустойчивом положении, люди хотят развлекаться: забыться и защититься от настоящего.
Поэтому все предприятия построились вокруг двух понятий - защищать, развлекать и перевести все население, (за исключением ненужных - беднейших) в онлайн. Ведь слежка за противником должна быть круглосуточной. Хотя объясняется все безопасностью и предотвращением катастроф.

Одновременно мобильные устройства стали все более легкими и удобными для подсоединения к сетям для “совместного творчества”. Персональный компьютер слился со смартфоном в единое целое, чтобы в итоге уместиться на ручных часах, кольце, очках или карте памяти, “вшитой” в одежду. Теперь это сразу и телефон, и записная книжка, и проигрыватель, и телевизор, и средство платежа, и удостоверение личности, и связка ключей.
При этом в программах, доступных большинству пользователей, информация структурируется таким образом, чтобы обеспечить одновременно доступ и к данным, и к сознанию людей.

Чтобы постоянно вести удаленное наблюдение абсолютно всего, начиная от упаковки продуктов до транспортных средств и бытовой техники, датчики монтируются в машины, мосты, здания и ограждения.
Мобильные телефоны сообщают родителям, когда их дети пересекают школьный порог, двери дома открываются автоматически, так же включаются бытовые приборы, студенты учатся вдалеке от университетов, “туристы” посещают музеи, не выходя из дома, а пациенты получают “медицинское обслуживание” в больницах на другом континенте.

Но очень быстро средства получения информации, развлечения, коммуникации еще больше уменьшаются, а потом интегрируются в тело человека - как своего рода датчик и контроллер. Белковые охранники и полицейские заменяются электронными.
Эти “наблюдатчики” появляются не по воле чудаковатых ученых и одаренных инженеров. Они являются выражением финансовых потребностей, которым постоянно нужны новые средства - для сокращения времени производства товаров, увеличения пропускной способности сети, уменьшения общих расходов, повышения стоимости времени и превращения человеческих желаний в чьи-то богатства.
В итоге они заменяют все контрольные функции государства.

По плану процесс должен проходить в два этапа: гипернаблюдение и самонаблюдение.
Частные охранные и полиция будут собирать информацию для страховых компаний и предприятий, которые захотят все знать о своих работниках, клиентах, конкурентах и рисках. И в первую очередь захотят, чтобы для снижения этих самых рисков все следовали определенным нормам.
Компании будут диктовать людям, как жить, что есть, как вести себя и что потреблять. Они станут наказывать курильщиков, пьяниц, страдающих ожирением, безработных, незащищенных, агрессивных, рассеянных, опрометчивых, и растяп.
Невежество, уязвимость и расточительность будут считаться болезнями.
Все будут вынуждены считаться с “интересами общества”.
Ничего не удастся держать в секрете, больше не останется причин для скромности и скрытности. Все будут знать все обо всех. У людей исчезнет чувство стыда и одновременно увеличится толерантность.

А для того, чтобы отслеживать степень соответствия себя нормам появятся “самонаблюдатчики”. Эти устройства дадут возможность контролировать потребление энергии, воды, сырья, по ним можно будет следить за сбережениями и собственностью.
Уже сейчас “умные” весы, термометры, алкотестеры, электрокардиографы и прочие приборы сравнивают полученные параметры с показателями нормы и выдают результаты.
Подкожные же микрочипы смогут непрерывно регистрировать сердцебиение, артериальное давление, уровень холестерина, а микропроцессоры, встроенные в органы, отслеживать отклонения от нормы.

Все эти предметы уменьшат, упростят и начнут продавать по низкой цене. Большинство захочет постоянно обновлять эти устройства: убежденность в технологической непогрешимости создаст новые рынки многочисленных приборов.
А страховые компании будут способствовать этому, пересматривая размеры выплат и требуя от клиентов доказательства использования “самонаблюдатчиков”.
Каждый сам будет стражником своей тюрьмы.
Которую, впрочем, замаскируют под “информирование, игры и развлечения”, где никто никогда и ничего не приказывает - лишь рекомендует и советует.

Потом будут созданы “самовосстановители”, прародителями которых являются индустрии красоты, косметики, моды, эстетической медицины, диетологии и фитнеса.
Микропроцессоры перейдут к апгрейду тела человека. Сначала через регулярные промежутки времени будет осуществляться поступление медикаментов в организм.
Затем получит развитие терапевтическое и репродуктивное клонирование.
Появится возможность создать человека на заказ и выбрать признаки, которыми он должен обладать.
Технологические корпорации начнут продавать “услуги” суицида, эвтаназии, симуляции агонии и экстремальных путешествий без гарантии возвращения.
Проштрихованный индивид превратится в инструмент для производства и продажи, а затем станет бесполезным и исчезнет. Так деньги покончат со всем, что может помешать их торжеству.

Но “последней смерти” не будет: прежде, чем люди превратят себя в машину, они будут противиться этой перспективе. Человечество сделает все, чтобы предотвратить этот ужас.
Ведь если бы оно признает своими преемниками роботов с совершенным кристаллическим мозгом, то это станет не только самым большим безумием, но и коллективным самоубийством, прикрытым видимостью продолжения в мыслящих машинах.
Вся человеческая культура, искусство и даже наиболее абстрактные теории заполнены в телесных выражениях и формах, данных нам природой. Взаимосвязь духа и тела сформировала все исторические ценности, все существующие языки, и тем самым человеческое мышление в целом. Вопреки иллюзиям нет ничего, что возникло бы без участия телесного фактора.

Поэтому даже если “неживые” регуляторы пообещают в туманной перспективе силы, здоровье и долголетие, мы все равно будем ощущать их “руководство” как нечто, противное естеству.
Хотя они вовсе не будут пытаться “покорить человечество” так как лишены какого-либо эгоизма или жажды власти.

Ирина Табакова

P.S. Уважаемые читатели!
Финские фашисты не ограничились закрытием счетов нашего независимого СМИ, и отобрали у нас офис и единственное жилье. Но мы по-прежнему продолжаем печатать наши статьи и готовим к печати книгу "Постгуманизм". Реквизиты для финансовой поддержки сообщим - как только откроем счет