Главная достопримечательность сельскохозяйственной Латвии - рижский рынок, особенно в сентябре. Среди прилавков с местными белыми кабачками, чесноком, укропом, луком, упоительно пахнущей малиной, разноцветными помидорами и узбекскими дынями, грибники выкладывают на столики свой урожай, а народные умельцы - деревянные расчески и кружки. После безжизненного Хельсинки, где все “согласно инструкции”, Рига кажется оазисом человечности. Водители автобусов ездят не по расписанию, на дверях многих кафе и кулинарий висит объявление “только наличные”, а на оборотное стороне почти всех “государственных” табличек краской выведено - “Слава СССР”.

“Официально” страна принадлежит ЕС, но в реальности так и осталась советской республикой, в которой ничего за тридцать лет не изменилось. Поздно вечером возле автовокзала светятся зелеными огоньками свободные такси, вещевой рынок - миникопия лужников или черкизово начала девяностых, в меню всех кафе - обязательные “рыба под маринадом”, “сельдь под шубой” и салат “оливье”, а из радио в машине звучит давно забытое “я пью до дна за тех, кто в море”.

“Я сегодня не такой, как вчера”, - громко поют возле входа в пустынный центральный вокзал двое потрепанных мужчин, а интеллигент в костюме бесстрашно шагает на середину оживленного шоссе, чтобы вытащить оттуда идущего зигзагами пьяного.

Почти половина жителей “европейской” Латвии - русские. Именно они своей бесшабашностью и жизненным принципом “строгость закона смягчается необязательностью его исполнения” сохраняют здесь человеческий дух.

Но в “пандемийные” времена “немецкий код” (готовность исполнять любой приказ) оказался сильнее. Угрюмые латвийцы оправдываются: потому и под немцами выжили, что выполняли все, что прикажут.
Наверное, в генетической памяти населения навсегда сохранилось, что рыцари ливонского ордена насаждали христианство среди языческого населения огнем и мечом.
Удивительно, но этому страху подвержены даже сотрудники российского консульства и посольства. Вместо того, чтобы отстаивать интересы граждан РФ, оказавшихся в нелегкой ситуации (ради чего они и проедают здесь деньги налогоплательщиков), они свято блюдут “латвийское законодательство” и все инструкции ЕС.

Впрочем, в Латвии все так - “мы маленькие люди, что мы можем сделать”.
Поэтому двухлетние издевательства превратили жизнерадостную, философски настроенную республику в безнадежно депрессивное место.
Посреди лесов возле озер стоят пустые отели, бывшие санатории, коттеджные посылки с “правилами поведения” на русском языке и кафе с вкуснейшей едой без единого посетителя.
Безлюдный мрачный старый город зияет черными окнами закрывшихся магазинов и надписями “Сдается” или “Продается”. (Наивные жители Латвии еще верят, что они владеют какой-то собственностью, хотя им уже давно не принадлежит ни единого клочка “родной” земли. Все давно продано иностранным “страховым компаниям” и “международным фондам”.)

На центральном рынке те, кто еще вчера, торгуя грибами, носками и помидорами, цитировал Канта или рассуждал о том, что своих детей можно воспитывать лишь любовью, сегодня выстроились в очередь на улице в киоски и магазинчики: в намордниках и четко соблюдая двухметровую дистанцию.
Буфетчица в кафе перестала приглашать промокших посетителей без “сертификата”:
- “Зайдите за холодильник, покушайте - там камера не следит”.

Да и главными персонажами на самом большом в Европе рынке стали не покупатели и продавцы, а всевозможные “проверяющие”: слишком серьезно относящиеся к своим обязанностям по соблюдению “намордочного” режима охранники и стремительно размножающиеся полицейские.

Последние, наконец-то, почувствовали свою власть. Если еще не так давно они всего лишь доставляли на служебных машинах пьяных до дома и распугивали продавцов “нелегальных” белорусских сигарет, то теперь круг их “обязанностей” чрезвычайно расширился.
Трусливые менеджеры закрывающихся на очередной “локдаун” отелей начали вызывать “правоохранительные органы”, чтобы не брать ответственность за выселение еще не выехавших постояльцев. Самим полицаям дозволили в двенадцать часов ночи объезжать спальные районы, отлавливать выносящих мусор и выписывать штраф.
Или гнобить запуганных продавщиц пустых сельпо, чтобы те обслуживали только покупателей в “масках с завязочками” - иначе опять штраф.

На центральном рынке, где вход стал только по сертификатам и паспортам, электронные штрафные дивайсы выплевывают разные суммы даже пришедшим вместе “нарушителям”: одному - 400 евро, второму 5000. А когда те говорят: “Вы определитесь-то - сколько все-таки”, полицаи молча уходят в машину и стремительно уезжают.
Так и не выписав штрафа.

Эти “истинные латвийцы” привыкли вставать на задние лапки перед системой. Вот наши червяки (так здесь называют “правительство”) их и согнули. Противно-то как - “вакцинируются”, чтобы за творогом и мясом на рынок сходить, - с сильным латвийским акцентом возмущается продавщица ларька свитеров. Она одна из немногих, кто еще открывает свои палатки - большинство на рынке уже заколочено. Не из-за “официального локдауна” - просто нет покупателей. Совсем. Не до одежды, когда в минимаркетах люди берут лишь то, что с 50-ти процентной скидкой. Да и внутри не так давно оживленного рынка мелькают лишь отдельные мрачные тени вакцинированных.

Впрочем, согнулись не все. В последнее воскресенье перед введением штрих-кодов, многие продавцы вывесили объявление со своими телефонами - “звоните, мы все, что нужно, соберем и вынесем”.
И, действительно, выносят. Возле бокового входа, в сторонке от унылой “сертифицированной” очереди, стоит несколько человек - ждут заказа. Через несколько минут выходит продавщица: “вот ваш творог, сыр и картошка. Финики же вы с косточками заказывали, правильно?”

Торговец медом (и, наверное, не он один) пошел на более радикальные меры.
“Переписал все, что есть, на жену. Точу вилы, тяпки и топоры - по другому с этими упырями никак. А всего-то надо было в самом начале сказать: “я не буду одевать намордник. И ни разу не надевать”.
Среди угрожающих надписей “no certificate - no entry”, очень редко, но все-таки попадается “наш магазин открыт для всех”.
Кондуктор в поезде стеснительно шепчет: “про масочку-то забыли”, а водитель автобуса охотно поддерживает разговор, не обращая внимания, что пассажир уселся прямо на переднее “дистанционное” сидение.

Так называемая “пандемия” окончательно разорила нищих латвийцев, вынуждая их зарабатывать чем придется.
Возле входа на рынок десяток потрепанного вида мужчин с утра усаживаются в ожидании - может, кому понадобится что разгрузить, перетаскать ящики, ну или еще как-нибудь подработать - пусть лишь на очередную выпивку и еду.
Продукцию “made in Latvia” шьют не дизайнеры и портные, а выловленные полицией на все том же рынке наркоманы. Многие так часто попадаются, что становятся через несколько “отсидок” весьма приличными мастерами.

Аэропорт Риги решил отбить на масках 250 миллионов евро, которые еврокомиссия сначала выделила на помощь Airbaltic, а теперь требует назад.
Поэтому прямо возле входа стоит автомат по продаже “средств гигиены”, наличие масок проверяют сразу два сотрудника в пластиковых “защитных” экранах, а со стен строго предупреждают надписи: “Не позволяй вирусу летать” и “Не забывай о правилах! Иначе забудь о полете”.
Пассажиры не спорят, выстаиваются в очереди, проходят security control, а потом усаживаются куда-нибудь в уголок и облегченно стягивают намордник.
Но ненадолго. По аэропорту на небольшой черной тележке периодически проезжает одетый в черное человек, заглядывает в все скрытые столбами и стенами места, и увидев “преступников”, заставляет их снова одеть. Его слушаются, но как только он отъезжает, снимают вновь. Или как вариант, выходят на террасу для курения: там можно находиться с открытым забралом - то есть, лицом.

Но столь суровые меры явно не помогают. “Неожиданно” выпавший в начале декабря снег показал, что подачек ЕС, может, и хватает на намордники, штрих-коды и зарплаты зондеркоманд, но не на расчистку дорог и тротуаров. Снегоочистительной техники, как выяснилось, нет, а гордые дворники отказались колоться. Как им лопату-то без “сертификата” доверить?

Даже на государственной границе “великой Латвии”- лужи, колдобины, гололед и пластиковые палатки с калорифером внутри и надписью от руки “пограничный контроль” и “таможенный пункт”. На окошке вывешено предупреждение: “оформление документов (штамп о выезде) производится бесплатно. Дача взятки должностному лицу карается согласно статьям латвийского уголовного кодекса (перечисление статей).

- Да, везде бардак, - соглашается пограничник. - Идите прямо, вдоль сетки. Да вдоль сетки, же я сказал! Вижу, что там сугробы. Я, что ли, буду их убирать?

Возле следующей палатки водитель фуры с немецкими номерами лается по-русски с латвийскими таможенниками. Фуры растянулись в многокилометровую очередь, стоят здесь по две недели, с электроплитками и кроватью, но с одним биотуалетом на всех - в сугробе на обочине.
А на обратном пути их ждет еще одно испытание - платный тест.

Латвийский пограничник сладко спит, пригревшись у калорифера. Чтобы разбудить, придется несколько минут стучать в окошко. Он еще зевает, просматривая документы, и оживляется лишь при виде “сертификатов”.
Ведь его снабдили замечательной игрушкой - смартфоном, который обучили сканировать штрих-коды. Возможно, на это ушли последние средства, имеющиеся в распоряжении “государства”, но иногда игрушка срабатывает.
При этом 24 евро с каждого проезжающего для нищей страны не лишние, пойдут на зарплаты тому же пограничнику. Поэтому подавляющее большинство “сертификатов” признается недействительными, и их предъявителей отправляют в пластиковую палатку - на “тестирования”.
Милые девушки озабоченно ахают, глядя на замерзших “пациентов”. Они бы и хотели поскорее их отпустить, но компьютерная программа просчитывает ровно 15 минут.
Но зато потом они сами выходят в тапочках в снежный буран и нежно зовут:
- “Андрюшенька, ваш документ готов”.
Результат (всегда отрицательный) надо предьявить сначала тому же пограничнику с игрушкой, чтобы он проверил и поставил в паспорт штамп о въезде.
Но ему это совершенно уже неинтересно, поэтому он не глядя отдает его: “предъявите на последнем посту”. А сам достает лупу и начинает развлекаться подробным изучением всех мелких значков на карточке вида на жительство. И только полностью удовлетворив свое любопытство отпускает окончательно продрогшего клиента.
Который после преодоления уже привычной порции луж, ям и льда, оказывается перед очередной палаткой.
Где замерзший “последний пост” ничего ни у кого не спрашивает.

Пока латвийская погранслужба делает вид, что охраняет границы ЕС, а госканалы кричат, что в российские танковые колонны готовы сокрушить их “независимость”, обычные люди вспоминают о довоенном (допандемийном) таком счастливом времени.
Когда Новый год можно было начинать встречать на латвийской стороне, а под бой курантов пить шампанское уже с российскими пограничниками. На ту сторону переезжали заправиться “не демократичным”, но зато более дешевым бензином, прикупить сигарет, воблы, да просто развлечься.
Те, кто постарше, с тоской вспоминают знаменитый рижский вагоностроительный завод, где работала половина Латвии.

“Демократичный” ЕС дал двухмиллионному населению лишь суровое “регулирование” и развал всего, включая тысячелетнее сельское хозяйство.
Знаменитые молочные фермы вынуждены закрываться, так как слишком много “проверяющих” кормятся от одной коровы.
У забора большой водокачки, снабжающей всю Ригу, тоскующий сторож готов поговорить хоть кем-нибудь. Ведь начальник “стратегического объекта” допился на своем посту до белой горячки, поэтому вместо собеседника ему мерещится медведь.

Столичный железнодорожный вокзал готовится к окончательному крушению, остатки зеленых советских электричек перекрашены в цвета латвийского флага, а в рижском грузовом порту кренятся набок проржавевшие корабли.

Такие же проржавевшие танки (в количестве двух штук) готовятся защищать губернию от “агрессивной” России.
Еще четыре принадлежат натовским войскам, базирующимся в местечке Кадага. Но их латвийцы не любят. По крайней мере, на “параде” в честь дня независимости примерно восемьсот человек (в намордниках) поднимали руки в честь проезда “своих”, а когда поехали греки и португальцы, опустили глаза.
Да и в целом, натовский полигон привлекает внимание только осенью, да и то лишь грибников. По необъяснимой причине больше всего этих даров природы сосредоточено именно возле военной базы.

Ирина Табакова

P.S. Уважаемые читатели!
Финские фашисты не ограничились закрытием счетов нашего независимого СМИ, и отобрали у нас офис и единственное жилье. Но мы по-прежнему продолжаем печатать наши статьи и готовим к печати книгу "Постгуманизм". Реквизиты для финансовой поддержки сообщим - как только откроем счет