Тонкая нить, на которой висит вся неолиберальная - “инклюзивная”- экономика, состоит из бездоказательного утверждения, что государство должно вмешиваться абсолютно во все процессы человеческого существования. Индивиды обязаны выполнять один-единственный набор действий в конкретных обстоятельствах.
В итоге существование “по протоколу” превратилось в самую настоящую смирительную рубашку. Но жизнь людей не сводится лишь к тому, чтобы удовлетворить свои материальные интересы. Поэтому модель “рационального поведения” в условиях неопределенности совершенно непригодна для описания действительности.

Линейные зависимости просты и кажутся постоянными. К примеру, считается, что если увеличить банковский вклад на 10 процентов, то доход увеличится на ту же сумму. То есть, чем больше вклад, тем больше прибыль.
Но если вам хочется пить, и вам предложат на выбор бутылку или цистерну воды?
Что вы выберете, чтобы утолить жажду?
В жизни подобные нелинейные зависимости встречаются на каждом шагу.
Линейные же, наоборот, исключительно редки - они существуют лишь в школьных учебниках, инструкциях различных “правительств” или компьютерном моделировании.
Мир гораздо менее регулируем, чем мы привыкли думать.
Поэтому все планы, в которые не закладываются возможные погрешности, обречены на провал.

Прогнозирование без допуска на неточность выявляет три заблуждения, из которых самое главное: считать, что степень неопределенности не так уж важна.
Как это ни печально, прогнозу верят безоглядно, не задумываясь о его точности. Между тем, для адекватного планирования умение предвидеть любые варианты гораздо важнее, чем сам прогноз.
Второе заблуждение: непонимание того, что чем длиннее временной отрезок, тем невозможнее дать точный прогноз. Но мы не представляем, что будущее близкое и будущее дальнее - понятия совершенно разные.
Взгляните на долгосрочные экономические прогнозы 1905 года. Насколько 1925 год совпал с утверждениями провидцев?
Или взять более свежие, сделанные в 1975 году на новое тысячелетие - столько событий и технологий предсказатели даже не могли себе вообразить.
А большинство из обещанного не произошло вовсе. В космос не полетели межзвездные корабли и на Марсе не расцвели яблони. Зато роботы - которым вовсе не место на Земле - вместо того, чтобы копать руду на далеких планетах, закатывают остатки живой природы в бетон или сидят в креслах “законодательных” органов.
Ошибки при прогнозировании - даже погоды на завтра - всегда бывали очень велики, и у нас нет ни малейших оснований полагать, что мы окажемся прозорливей наших предшественников.
Третье, и, пожалуй, самое серьезное, заблуждение: недооценка случайного характера предсказываемых переменных, которые могут вписываться как в более пессимистический, так и в оптимистический сценарий, чем тот, который в данный момент кажется очевидным.
Но если уж кого-то и угораздит довериться прогнозу, то следует помнить: чем дальше прогноз простирается во времени, тем меньше ему стоит доверять.

Принято говорить: “Мудр тот, кто умеет провидеть будущее”. Но поистине мудрый знает, что будущее неведомо никому. Анри Пуанкаре продемонстрировал это на очень наглядном примере, известном как “задача трех тел”. Если в системе, устроенной по принципу Солнечной, имеется только две планеты и на их орбиты больше ничто не влияет, то можно практически безошибочно предсказывать поведение этих планет. Но попробуйте поместить между ними третье небесное тело - пусть даже малюсенькую комету. Сначала движение этого “третьего” никак не скажется на двух других, но потом вдруг раз - и его воздействие уподобится мощному взрыву.
Наш мир намного сложнее, чем “задача трех тел”: в нем не три объекта, а гораздо больше, поэтому будущее никак не может являться отражением прошлого.
Пока правительства делают прогнозы, компании плодят проекты, а финансовые аналитики предсказывают состояние фондового рынка на конец следующего года, обычные люди - как та малюсенькая комета - сводят все эти планы на нет.

Компьютерная модель может, конечно, просчитать - как они будут действовать.
Тем более, что большинство современных представителей Homo sapiens и сами стремятся упростить свое существование до примитивного соблюдения строгих правил. Так называемая “стабильность” позволяет им верить, что мир не хаотичен.
Возможно, что сегодняшняя версия современного индивида вообще не создана для понимания случайности и неопределенности. По крайней мере, в “прогрессивных” цифровых обществах большинство изо всех сил стремится стать “средним” - в том числе, наполовину мужчиной, наполовину женщиной.
Но понятие индивида, считающего себя средним, отличается от понятия человека, среднего во всем, что он делает. Пианист в любой ситуации будет лучше “среднего” играть на пианино, но хуже, чем предписано “нормой”, ездить верхом. Чертежник будет лучше чертить и так далее.

… Понятие непредсказуемости - старо, как мир. Во II веке до нашей эры борец с догмой Секст Эмпирик утверждал, что лучшей интеллектуальной терапией является отказ от всякой уверенности.
В XI веке арабский философ Аль-Газали называл ученых-догматиков словом “габи” - то есть, ”придурки”.
Через пять столетий католический епископ Пьер Юэ написал книгу, где утверждал, что у каждого события может быть бесконечное число вероятных причин. К примеру, несчастье может в последний момент обернуться благом, поражение - победой и наоборот.

До открытия Австралии жители Старого Света были убеждены, что все лебеди - белые. Их непоколебимая уверенность подтверждалась опытом. Но встреча с первым черным лебедем полностью перечеркнула аксиому, выведенную на протяжении нескольких тысячелетий.
Все то же самое относится в целом к явлению непредсказуемости. Мы считаем его аномальным, потому что ничто в прошлом его не предвещало. При этом оно обладает огромной силой воздействия, поэтому люди придумывают объяснения случившемуся, делая событие, воспринятое как неожиданность, объяснимым и предсказуемым.
Но именно “черные лебеди” движут всем, что происходит на свете - от успеха идей до исторических событий и деталей личной жизни.

Особенно интенсивный их рост пришелся на время промышленной революции, когда мир начал усложняться, а повседневная жизнь - та, которую мы стараемся планировать, основываясь на вычитанных “новостях”, сошла с наезженной колеи.
“Чернолебяжьей” динамике следует буквально все, что имеет хоть какую-то значимость.

При этом мы не желаем признавать, что она существует. Речь идет не об обычных людях - они-то порой готовы в нее поверить. А вот почти все представители так называемых общественных наук, правительств, министерств и прочих “руководящих” структур больше столетия тешат себя ложной надеждой на то, что их методами можно измерить неопределенность.
Но если взять определенный отрезок жизни общества, перечислив значительные события и сравнив их с теми, какими они виделись в перспективе, то происходили ли они по плану? Строительство коммунизма, третьего рейха или “глобальной мировой экономики” - удалось ли все это?
Даже победа машин произошла совсем не так, как предсказывали многочисленные научные фантасты. Вместо того, чтобы встать на борьбу с роботами-терминаторами, люди добровольно превратились в запасные части экскаваторов, автомобилей, электрических бензопил и смартфонов. Главной функцией Homo sapiens стало обеспечение всех этих механизмов энергией - бензином или электричеством - и перемещение их в пространстве, так как сами машины этого делать не могут.
Все то же самое происходит и в личном плане - выбор профессии, отъезд из родных мест, предательства, с которыми пришлось столкнуться, внезапное обогащение или обнищание. “Черные лебеди” потрясают мир именно потому, что их никто не ждет. События происходят так, как они не должны были случиться.

- “Неспособность предсказывать аномалии ведет к неспособности влиять на ход истории, - утверждает Нассим Талеб в книге “Под знаком непредсказуемости” - Но мы ведем себя так, будто можем ее менять. Мы прогнозируем финансовые бюджеты и цены на нефть на тридцатилетний срок, не осознавая, что не можем знать, какими они будут на следующий месяц. Совокупные ошибки в политических и экономических прогнозах столь чудовищны, что, когда я смотрю на их список, мне хочется ущипнуть себя, чтобы убедиться, что я не сплю. При этом удивителен даже не масштаб “прогнозов”, а то, что мы о нем не подозреваем. “Профессионалы”, считающие себя экспертами, на самом деле таковыми не являются. Если посмотреть на их послужной список, станет ясно, что они разбираются в своей области не лучше, чем любой человек с улицы. Впрочем, “эксперты” гораздо лучше говорят и затуманивают нам мозги “математическими моделями”. Хотя вопреки их утверждениям, все важные открытия, изобретения и исторические события не являлись результатом стратегического планирования. Почти все социологи занимаются исследованием “нормы”, основывая свои выводы на статистике, которая мало о чем говорит. “Нормальность” часто вообще не важна. Ведь если вы хотите получить представление о своем друге, вы должны увидеть его в исключительных обстоятельствах, а не в розовом свете повседневности. Чтобы понять, что такое здоровье, нельзя закрывать глаза на болезни. Почти все в жизни вытекает из редких, но связанных между собой потрясений и скачков. Но мы не желаем этого замечать, потому что “стабильность” вселяет в нас ложную уверенность в победе над неопределенностью”.

Две тысячи лет назад Марк Туллий Цицерон в трактате “О природе богов” поведал такую историю. Когда греческому философу Диагору, прозванному “безбожником”, показали изображения людей, которые молились богам и спаслись при кораблекрушении, он спросил: “А где же изображения тех, кто молился, но все-таки утонул?”
Этот пример показывает, как зарождаются ложные верования, которые вдалбливают нам в головы день за днем.

Искажения действительности присутствуют везде, особенно в сферах деятельности, где “победитель получает все”. Можно восхищаться историями успеха, но не стоит безоговорочно им верить: полная картина нам не видна.
К примеру, все книги, ставящие своей целью дать предпринимателю инструкции для процветания, строятся по следующей схеме. Авторы выбирают нескольких известных миллионеров и анализируют их качества. Они смотрят, что же объединяет этих “крутых ребят” и делают вывод, что эти черты позволяют добиться успеха.
Но кто отдаст свои деньги за книгу с историями провала - хотя именно из нее можно извлечь больше уроков, чем из истории взлетов?

Мы видим зримые последствия, (типа спасшихся верующих) а не те, что не столь очевидны. Однако эти незримые последствия - гораздо важнее.
Так, после разрушительного урагана “Катрина” в 2005 году, политики всех партий и направлений буквально оккупировали экраны телевизоров. Взволнованные зрелищем разрушений и видом возмущенных жертв, оставшихся без крова, они пообещали “все восстановить”.
Вы думаете, они обещали все восстановить за свой счет? Как бы не так.
За счет общества. Ведь необходимые средства найдутся, если, согласно старой английской пословице, “отнять у святого Петра, чтобы одарить святого Павла”.
Если бы все последствия - и хорошие, и дурные - отражались на совершившем его деятеле, нам было бы легко судить о том, что он собой представляет.
Но пресс-релизы рисуют политиков в выгодном свете, тогда как его неявные дурные действия ударяют по всем.
Взять хотя бы кампании по сохранению рабочих мест: нам показывают тех, чьи должности отныне не подлежат сокращению, и мы воспринимаем это как достижение. При этом никто замечает людей, которые не смогут найти работу, потому что принятые правительством меры привели к закрытию многих вакансий.

Или представьте себе председателя банка, чье учреждение получает стабильную прибыль, а потом разом рушится. Традиционные приметы банкира-процентщика
- тяжелый зад, чисто выбритый подбородок, темный костюм и белая рубашка. Для выдачи кредитов банки нанимают скучных людей и обучают их еще большей скучности, убеждая таким образом себя и клиентов, что они “страшно консервативны” - то есть, надежны.
Но это - видимость. Они просто очень здорово научились обманывать, закрывая глаза на возможность гигантских, катастрофических потерь.
Впрочем, для этого есть все основания. Когда банкиры получают прибыль, они сами ею пользуются. Когда им приходится туго - мы платим по их счетам.

“Однажды я зашел к приятелю на работу в инвестиционный банк и увидел там оголтелого “хозяина жизни”, расхаживавшего взад-вперед в громоздких беспроводных наушниках с торчащим справа микрофоном, который помешал мне рассмотреть его губы в те двадцать секунд, что я с ним разговаривал, - пишет автор, - Я спросил приятеля, зачем его коллеге эта штуковина, на что тот ответил: “Он хочет всегда быть на связи с Лондоном”. Если вы наемный работник и зависите от оценки других, деловой вид - это способ притвориться, что результаты в этом мире случайностей зависят от вас. Изображая бурную деятельность, вы усиливаете ощущение причинности - связи между результатом и вашими действиями. Это относится прежде всего к исполнительным директорам крупных компаний, которым жизненно необходимо трубить на всех углах о своей “неусыпной бдительности” и “лидерских качествах”, с которыми якобы связаны успехи фирмы. При этом никто ни разу не доказал, что администраторы высшего звена действительно приносят пользу, тратя бесконечные часы на переговоры и поглощение сиюминутной информации”.

Психолог Джеймс Шанто выяснил, в каких областях существуют подлинные специалисты, а в каких их ни в коем случае нет.
Астрономы, летчики-испытатели, пожарники, сантехники, повара, приемщики зерна - это сотрудники относительно стабильных областей, поэтому среди них встречаются настоящие профессионалы.
А вот там, где все подвижно и потому требует осознания, специалистов не бывает в принципе. Поэтому всевозможные брокеры, маркетологи, окружные судьи, члены всевозможных советов, аналитики по безопасности (достижения всех “спецслужб” смехотворны, если посмотреть, во сколько они обходятся), экономисты, составители финансовых прогнозов, политологи, ”эксперты по риску”, служащие банков - всего лишь ярлыки.
По сравнению с метеорологами, “эксперты по ценным бумагам” предсказывают гораздо хуже. Но им хватает самонадеянности не снижать предела погрешности даже после откровенных провалов.

Так ради чего мы тогда вообще занимаемся планированием?
Одни делают это ради прибыли, у других - “такая профессия". Но люди планируют и без подобных причин - спонтанно. Почему?
В силу особенностей человеческой природы. Стремление планировать, по-видимому, есть неизбежная составляющая того, что делает нас людьми - то есть, нашего сознания. Ведь самая задействованная способность нашего мозга - именно выдвигать предположения и проигрывать гипотетические сценарии.
Так, если вы представите себя индюшкой, которую регулярно кормят в течение долгого времени, то можете либо наивно предполагать, что кормление - свидетельство безопасности, либо проницательно решить, что однажды вы станете чьим-то праздничным ужином.

В докомпьютерную эпоху планы оставались туманными - приходилось совершать умственное усилие, чтобы удерживать их в голове, а уж делать раскладку на далекое будущее было настоящим мучением. Чтобы заниматься планированием, требовались карандаши, ластики, столы, заваленные бумагами, и огромные мусорные корзины. Это было трудоемким и неприятным занятием, связанным, к тому же, с постоянными сомнениями.
Или представьте специалиста по прогнозированию в средневековом университете, который занимался историей двадцатого века. Ему нужно было бы додуматься до изобретения паровой машины, электричества, атомной бомбы, интернета и странного обряда под названием “деловая встреча”, во время которого откормленные малоподвижные индивиды добровольно препятствуют циркуляции крови в своем организме с помощью инновации под названием галстук.
Но внедрение электронных таблиц произвело в прогнозировании переворот. С помощью экселевских программ стало возможным безо всяких усилий - всего лишь нажатием кнопки - продлевать планы продаж, рост “реконструкций” и экономики в целом до бесконечности.
Именно та простота, с которой можно проектировать будущее по автоматически заполненным ячейкам в программах-таблицах, привела к появлению целой армии предсказателей, которые уверенно выдают долгосрочные прогнозы.

Но почему мы им верим?
Видимо, здесь работает классический ментальный механизм - так называемый эффект привязки. Мы усмиряем свой страх перед неопределенностью, придумывая число и цепляясь за него как за островок посреди пустоты.
Да и наши идеи прилипчивы как репей: однажды придумав теорию, мы уже не откажемся от нее.
Кроме того, поворотные события не всегда происходят мгновенно. Некоторые продолжаются десятилетиями - то же изобретение компьютеров, оказавших огромное влияние на общество. Они вторгались в нашу жизнь постепенно, но незаметно и верно забрали нас в плен.
И если мы попробуем сейчас выкинуть телевизор, забыть о смартфонах, интернете и начать думать, то сильно ли мы будет отличаться от прочих животных?

Опыт показывает, что мы вообще думаем не так много, как нам кажется. Может наши мозги вообще не созданы для того, чтобы размышлять и анализировать? Ведь если бы они были на это запрограммированы, мы к настоящему моменту просто вымерли бы: непрактичные, склонные к самоанализу предки были бы съедены львом, в то время как их недалекие, но с быстрой реакцией родичи унесли бы ноги.
Да и сейчас издатель, дилер и венчурный капиталист зарабатывают больше писателя, художника или ученого. В нашем сознании нет места тем, для которых сам процесс важнее результата.

А теперь представьте, что наше существование проистекает в полностью знакомой среде по одному и тому же сценарию. Считается, что это надежно.
Но чрезвычайно скучно. Причем не только с психологической точки зрения - ведь без захватывающей истории людей не увлечешь, но и с чисто физиологической.
Более сорока лет назад ученые провели эксперимент над совершенно здоровыми молодыми добровольцами, которые изо дня в день выполняли монотонную однообразную работу. В итоге нейрофизиологи установили, что, во-первых, скука сама по себе вызывает стресс, который только усиливается, если одновременно необходимо поддерживать высокий уровень бдительности. (Поэтому самая страшная работа - у охранников, контролеров, бюрократов и прочих “проверяющих”).
Во-вторых, синапсы - контакты соединения в мозгу - укорачиваются, а при длительном однообразии исчезают совсем.
И только, когда происходит что-то неожиданное, нам становится любопытно, нейроны активизируются, синапсы удлиняются, и мы начинаем думать.

Впрочем, если изменения настолько сильны, что мир, кажется, рухнул, нам становится страшно: хочется спрятаться и затаиться - может тогда все обойдется?
Но хотя именно тревожность и страх - системы сигнализации, предупреждающие нас об опасности, связанной с неизвестностью, очень важно, чтобы они не загоняли нас в положение страуса, разбивающего голову о бетонный пол. Ведь тогда мозг отказывается искать пути выхода из ситуации, погружаясь в пучины отрицательных эмоций, безволия и подчинения “неизбежному”.
Хотя на самом деле мы можем преодолевать (или терпеть) страх, контролировать голод, агрессию и лень. Ведь помимо врожденных реакций, есть еще наша воля - то есть способность высших центров мозга отменять программы, которые восходят даже из самых глубинных структур.

Все мировые религии и научные гипотезы основаны на том, вероятность существования каждого из нас столь ничтожно мала, что ее нельзя объяснить простой непредсказуемостью. Столько факторов должно было совпасть определенным образом в нужное время, что мы никак не могли появиться случайно. Поэтому бог, “высший разум” или инопланетяне специально так устроили мир, чтобы стало возможным существование человека.
Вторая по популярности теория - в истории чередуются как “мрачные”, так и “радужные” варианты развития событий. Первые ведут к вымиранию, вторые - к всеобщему счастью и процветанию.
К примеру, на вопрос - ”почему чума унесла именно столько народу, а не больше”, люди приведут массу объяснений, включая теорию об интенсивности заболевания или "научного моделирования" эпидемий.
Но может быть, истинная причина того, что нас не выкосили подобные эпидемии просто спрятана от нас? История повернулась к нам “радужной” стороной, но нам трудно это понять, так как мы не желаем признавать власть случайности. Ведь если бы чума истребила больше народу, рассуждать об этом сейчас было бы некому.

Мы слишком легко забываем, что жизнь сама по себе - удивительное везение, редчайшее событие, случайное происшествие гигантского масштаба.
Поэтому не желаем хвататься за любую возможность или за все, что на нее похоже.
А ведь возможности выпадают редко - намного реже, чем мы думаем. Люди часто даже не подозревают, что им подвернулся счастливый случай, и упускают его.

Ирина Табакова

P.S. Уважаемые читатели!

Финские фашисты не ограничились закрытием счетов нашего независимого СМИ, и отобрали у нас офис и единственное жилье. Но мы по-прежнему продолжаем печатать наши статьи и готовим к печати книгу "Постгуманизм". Реквизиты для финансовой поддержки сообщим - как только откроем счет