“Наступает время, когда всякий, убивающий вас, думает, что он служит Богу”.

Перед затмением цивилизации люди чувствуют себя беспомощными. Их ошеломляет безмерность катастрофы, но им не приходит в голову отыскивать причины происходящего. Будь-то чума, коллапс финансовой системы, общества потребления и глобально-цифрового устройства в целом, коллективные страхи находят замещение в “охоте на ведьм” - поисках жертв, против которых легко объединиться. Сперва ими становятся изгои и люди другой нации. Потом - “короли”. Это в обычное время богатые и власть имущие наслаждаются всевозможными защитами и привилегиями. Но весь исторический опыт показывает, что в период краха толпа обращается против тех, кто прежде имел над нею исключительный контроль.

“Нет ни одного общества, которое бы не подвергало дискриминации и гонениям меньшинства, недостаточно интегрированные или просто отличающиеся от группы - утверждает Рене Жирар в книге “Козел отпущения” - Поиск жертвы - это возможность перенести наши телесные и душевные невзгоды на кого-то другого, чтобы он понес их вместо нас. Тем более, когда совершенные “преступления” кажутся посягающими на самые основы порядка. При этом главной действующей силой является толпа. В Средневековье или тоталитаризме современного мира она настолько могущественна, что ей нет нужды включать в себя все общество, чтобы добиться самых поразительных результатов. Власти склоняются перед ней и выдают ей тех, кого она требует. Ведь толпа - это группа в расплавленном состоянии, которая разлагается и заново собраться может только за счет страданий “виновных”. Но хотя функция жертвоприношения - в том, чтобы не дать разразиться конфликтам, любое насилие подобно эпидемии. Оно уничтожает общество и порождает кровавый круг мести”.

Латинское слово “sacrum” означает одновременно “посвященное богам” и иррациональное, мистическое, отличающееся от обыденных вещей или от среднего уровня. Чем дальше в ту или другую сторону, тем сильнее становится риск стать жертвой.
Это хорошо видно в случае физических недостатков. Болезнь, врожденные уродства или увечья могут навлечь гонения на их носителя. Ведь дефект, даже случайный, вызывает у нас тревогу, потому что напоминает об относительности и бренности - что организма, что общества.

Легенда древних ацтеков гласит: “Когда света еще не было, боги собрались вместе, и стали спрашивать друг у друга: “кто будет освещать мир?” Никто не осмелился предложить себя для выполнения этой роли - все боялись и отнекивались. Наконец, обратились к стоящему в стороне - уродливому, с нарывами на лице: “пойдешь ты”.
Тот согласился и бросился в огонь. Говорят, что одновременно туда влетел орел, обжегся, и сейчас у его перьев черноватый оттенок. За ним последовал тигр, но лишь опалил шерсть: поэтому на его шкуре остались черные полосы.
А потом боги, упав на колени, увидели своего бывшего коллегу, превратившегося в солнце, которое вставало на востоке. Он появился очень красный, переваливаясь с боку на бок, и никто не мог остановить на нем свой взгляд, потому что он слепил их.
После этого остальным богам пришлось умереть - ветер убил их всех”.

Мировая мифология кишит хромыми, кривыми, однорукими и прочими “злодеями”.
Но наряду с ними есть персонажи исключительно красивые, лишенные всякого изъяна. Преступления, в которых их обвиняют, могут быть вполне реальны или нет, но главную роль играет принадлежность жертв к определенным категориям.

К примеру, неграм или женщинам. И если про африканцев известно, что продавать их в рабство или менять на бусы первыми начали их же соплеменники, то с представительницами слабого пола подобной ясности нет.
Возможно, причиной стала зависть - ведь мужчины не могут производить себе подобных.
По крайней мере, психолог Мелани Кляйн считала, что именно подсознательные переживания по поводу невозможности рожать являются причиной провозглашаемого мужского превосходства и постоянных попыток его доказать. Но так как признаться в этой бессмысленной зависти абсолютно невозможно, то была придумана “божественная теория”. Согласно которой чересчур любопытная змеюка, созданная из ребра своего повелителя, не только сама откусила запретное яблоко, но и заставила это сделать Адама. Тем самым ввергнув весь человеческий род в невыносимые страдания.

При этом чрезвычайно важно, чтобы “виновностью” руководствовались не только толпы. Необходимо, чтобы в нее верили и жертвы. Поэтому пропагандируется, что во времена инквизиции ведьмы якобы сами выбирали костер - если им хорошенько объясняли ужас их злодейств, а еретики нередко требовали казни, которой заслуживали их гнусные верования. Точно так же сегодня подсудимые признаются даже в большем, чем от них требуют, и радуются ожидающей их “справедливой каре”.
Ведь для того чтобы гонители оказались воодушевлены общей верой в пагубную силу их жертвы, нужно, чтобы она сама сфокусировала на себе все подозрения.
Считается, что “признанная вина - наполовину искуплена”, а “смытые кровью” ошибки - прощены. Но не являются ли эти утверждения всего лишь очередным фейком?

Психологи - а заодно с ними и криминалисты - разделяют “козлов отпущения” на два вида. Первый - когда жертва действительно оказывается провокатором, совершая неординарный поступок - причем, чаще хороший, чем плохой.
К примеру, в учебниках пишется, что Джордано Бруно сожгли за то, что он утверждал - Земля вертится вокруг Солнца, а не наоборот.
Но все это было известно еще древним грекам. Да и церковным бюрократам было глубоко плевать: порядок вращения планет никак не угрожал их власти. А вот высказывания, что “дух святой не что иное, как душа мира, Христос был не богом, а магом, что монахи позорят мир, так как они - ослы, и что для добродетельной жизни вовсе не надо молиться и каяться - достаточно не делать другим того, чего не желаешь себе” - полностью подрывали систему иерархии.

Во втором случае жертва ничего подобного не делает, более того - строго соблюдает “законодательство”, но в отношении нее все равно запускается механизм насилия.
Некоторые исследователи причисляют понятие конформизма к серьезной психической болезни. Ведь подобное поведение отличает людей, которые с готовностью занимают позицию жертвы, терпя насилие в отношении себя. Что для здорового человека абсолютно немыслимо.
Впрочем, есть и другое объяснение. Современное технологическое общество
требует от индивида огромной мобилизации внутренних ресурсов: нужно суметь найти среди урагана фейков истину, попытаться установить причинно-следственную связь между, казалось бы, несвязанными событиями, понять, чего бояться, а на что просто не обращать внимания, и при этом выполнять каждодневные обязательства по обеспечению своей семьи, как минимум, едой и кровом.

Подобное напряжение приводит к необходимости дополнительной разрядки, которая нередко осуществляется в форме саморазрушения.
Неосознанное стремление к получению вреда для собственного физического или психического здоровья кажется неестественным и парадоксальным. Но для многих оно является самым простым и доступным способом снятия напряжения. Ведь тогда чувство вины и уход от решения проблем переключается на физическую или душевную боль. Тревога, опасения и страхи толкают человека на кардинальные способы поведения, способствующие иллюзии психологического комфорта. Тем более, если провозглашается, что подобное поведение необходимо для “решения благих задач для общества” или для достижения “высших идеалов”.
Интересно, что и криминалисты, и психологи дают практически одинаковое описание: “виктимизация является глубоким кризисом личности и характеризуется утратой упорядоченных представлений о миропорядке, атакой на самого себя, возникновением трудностей с самоутверждением и самоконтролем”.
Отличаются эти точки зрения лишь определением - кто преступник, а кто жертва.
Что, в свою очередь, диктуется конкретной ситуацией в обществе.

Как правило, в любых временах и при любых нравах главную роль “священной жертвы” играет коллективно изгнанный или убитый чужак.
Взять, к примеру, казнь Марии-Антуанетты. Она раздражала революционную толпу не столько тем, что была королевой, содержание двора которой обходилось в огромную сумму, (и, говорят, советовала голодающим беднякам “есть пирожные”), но - главное - была иностранкой. Именно то, что она австриячка бесконечно поминалось в памфлетах.
В итоге трибунал, находящийся под сильным влиянием парижской толпы, приговорил королеву к казни не за принадлежность к угнетателям, а за шпионаж и измену.

Или взять литературный пример - “Зеленая миля” Кинга. Тогдашнему американскому правосудию не пришло бы и в голову искать другого виновного, если под рукой оказался негр. Все то же самое относится сегодня к тем, кто не имеет паспорта (как вариант, штрих-кода от “вируса” или спецпропуска), так как со стороны слуг “системы” это автоматически делает их “угрозой для для безопасности”.

Да и в целом заложенная в карательной системе “справедливость” ничем по сути не отличается от принципа жертвоприношения. Как в первобытных ритуалах животные или люди приносились богам ради дождя или богатого урожая, так и судебная система опирается на религиозный культ, провозглашающий ее “истинность”.
В обоих случаях действует один и тот же принцип - взаимности насилия и воздаяния.
Но есть и существенное отличие - сегодня непосредственная связь с обществом даже не предполагается. Напротив, считается, что судебная власть обрела полномочия раз и навсегда, и ее решения нельзя оспорить - ни человеку, ни группе, ни даже единодушной воле всего коллектива.
Это лишь подчеркивает невежество современного общества, которое так долго пользуется судебной системой, что уже не осознает ее функций. “Правосудие” отличается от прочих жертвоприношений лишь уверенностью в том, что за него мстить не будут.
Но подобный ритуал может существовать только в сочетании с сильной верой толпы.
В период краха фасад, прикрывающий подлинную сущность “законной” мести, ветшает, дает трещину и обваливается. А когда “справедливого насилия” становится чересчур много, конфликты усиливаются и опасность цепной реакции растет.

В животном мире насилие снабжено индивидуальными тормозами. Звери одного вида никогда не дерутся насмерть, а победитель чаще всего щадит побежденного.
Но в человеческом обществе индивидуальный биологический механизм замещен коллективным культом жертвы отпущения. Ведь без религии невозможно существование ни одного режима.

При этом “козел отпущения” не должен быть одним из толпы - иначе придется за него мстить - но он не может быть и совсем чужим. А виновность жертв - неважно, реальная или нет - подвергается фантастическому увеличению. Между Марией-Антуанеттой, гонимым негром или любым иностранцем (особенно, “нелегальным”) нет никакой разницы. Они опасны для системы, так как сделав для них исключение, она прекратит свое существование.

А если толпе удается поверить, что лишь один из них несет всю ответственность, если удается увидеть в нем “скверну”, то эта убежденность неизбежно будет подтверждена. Достаточно назвать это “грехом”, который берет на себя жертва, и станет ясно, что эта мистификация - самое грандиозное и самое действенное из всех человеческих предприятий.
При этом нужно, чтобы все сговорились, что таинственное зло было занесено извне посредством гнусной скверны, и его распространение можно остановить, только изгнав носителя этой заразы. На коллективном уровне жертва играет ту же роль, что и предмет, который шаман якобы извлекает из тела больного и объявляет причиной терзаний.

- “Все народы ненавидят друг друга, и все вместе они ненавидят евреев”- заметил Марк Твен. Чужаки, живущие рядом с другими последние две тысячи лет, стали чрезвычайно удобными козлами отпущения.
Конечно, же главный их “грех” - предательство и убийство Христа. И хотя тот был распят римскими легионерами по приказу трусливого - как все бюрократы - префекта, а национальность четверых непосредственных исполнителей в пресс-релизах нигде не упоминается, в “общественном мнении” на века закрепилась вина евреев в этом преступлении.
Когда тысячу лет спустя был организован первый крестовый поход - с целью освобождение “святой земли от неверных”, то начался он с уничтожения еврейских общин в Европе. При этом причина резни называлась уже другая - средневековая христианская церковь запрещала давать деньги в долг под проценты, а эти ростовщики нарушали “божью волю”.
Впрочем, причины сегодняшней неприязни ничуть не изменились. Ротшильды, Голдсмиты, Гинзбурги, Морганы, Сорос, Гейтс, Цукерберг и прочие “рептилоиды”, действительно, евреи. Это они создали финансово-сетевую систему и закабалили кредитами весь мир.
Но вот какой национальности непосредственные исполнители? Те же судебные приставы, например?

Иудейские первосвященники не осмелились убить ставшего опасным для их “системы” человека без участия итальянцев-легионеров и - главное - без одобрения толпы. Сегодняшним банкирам - последователям менял, которые проводили свои операции на “вanco” (скамейке) - для увеличения своих цифровых состояний и ограбления масс необходимо все то же самое - “справедливое” решение демократичного суда и тупая покорность должностных лиц.
Хотя на Нюрнбергском процессе признано: “тот факт, что лицо действовало во исполнение приказа своего правительства или начальника, не освобождает его от ответственности, если ему был доступен осознанный выбор”. (Впрочем, считается что впервые на этом основании приговорили к казни наместника германского короля в Эльзасе Петера фон Хагенбаха в 1474 году - за то, что сейчас мы называем преступлением против человечности.)

В Средневековье до того боялись чумы, что старались этого слова не произносить и, соответственно, не принимать необходимых мер, чем только усугубляли эпидемию.
Толпа была до того беспомощна, что признать правду означало для нее не противостоять беде, а отказаться от иллюзии нормальной жизни. Все население охотно поддавалось этому ослеплению. Вместо того, чтобы убрать с улиц грязь и вымыться самим, воспользовавшись оставшимися от римлян акведуками, толпы предпочитали молиться и возводили золотые памятники, которые по уверениям церковных бюрократов должны были защитить всех от инфекции.
А начиная с XVIII века европейцы сделали крутой поворот от бога и превратили в идола “науку”. Миф “прогресса” и “автономный научный дух” заместили древние легенды.
Но в преданиях всех народов порядок, мир и плодородие основаны на различиях. Современное же общество усматривает в “неодинаковости” помеху к гармонии. Поэтому к к беспощадной борьбе между людьми приводят не различия, а их утрата.
Сегодняшнее насилие властвует над всеми в колоссальной и жестокой форме технологического прогресса, а некогда божественный абсолют возмездия возвратился к нам на крыльях “точной науки”.
На самом деле люди не потому перестали охотиться на ведьм, что изобрели науку. Они изобрели науку, потому что перестали охотиться на ведьм. Так что научный дух - как и дух предпринимательства в экономике - это всего лишь побочный продукт глубинного воздействия. Но современный Запад сделал из него оружие и инструменты власти, поэтому этот процесс обратился против него.

“Технический прогресс - это всего лишь способ как можно дальше оставаться самонадеянным” - утверждал Олдос Хаксли в 1944-м году. Сейчас закон о том, что “кто бы ни играл насилием, в конце концов сам станет его игрушкой” выглядит как угроза, нависшая над всеми нами из-за промышленного загрязнения .

Фрейд считал, что любая ритуальная практика, любое мифическое значение происходят от реального убийства. В доказательство он приводит жанр трагедии: коллектив лиц, все с одинаковым именем в одинаковой одежде, окружают одного, от слов и поступков которого они зависят. Главный герой трагедии всегда должен страдать и взять на себя так называемую “трагическую вину”, которая по большей части состоит в протесте против “божественного авторитета”. А когда героя постигает заслуженное возмездие, коллектив оплакивает его и восхищается смелым поступком.

Но почему он должен страдать? Возможно, потому, что в той древней действительности именно участники хора причинили страдание герою, а потом начали изводить себя сочувствием. И сожалением, что герой сам виноват. Хотя приписанная ему ошибка относилась исключительно к толпе.

“- Жертва становится объектом ненависти, но в некоторых случаях эта роль настолько важна, что ее обожествляют и делают священной. Убивать жертву преступно, поскольку она священна. Но жертва не будет священной, если ее не убить, - пишет Рене Жирар. - В чем же причина? Не произошло ли когда-то давно с людьми нечто решающее, что заставило их ввести обряд жертвоприношения?
Почти во всех обществах есть праздники, долго сохраняющие ритуальный характер, в которых главное - нарушение запретов. Слуги не повинуются хозяевам, вассалы - сеньорам. Повсюду прекращается работа, все предаются чрезмерному потреблению и коллективному истреблению припасов, накопленных за долгие месяцы.

Возможно, эти праздники - и есть поминание жертвенного кризиса.
Помимо этого на протяжении тысячелетий существует еще один обязательный ритуал - маски. Но что они изображают, чему служат, откуда произошли? Маски - не “изобретены”: у них есть образец, который может меняться, но сохраняет определенные черты. Нельзя сказать, что маски прямо изображают человеческое лицо. Но они с ним всегда связаны в том смысле, что должны его скрывать или замещать. Маска объединяет человека и зверя, бога и неподвижный объект. Возможно, она была создана затем, чтобы в определенный момент ритуальной последовательности скрывать человеческие лица - потому что именно так все произошло когда-то в первый раз”.

Если предками замалчивается какая-то неприятная, шокирующая и болезненная информация, то она проявляется в судьбах потомков, и даже будучи неосознанной, не теряет своей силы.
“Козлы отпущения” не избавляют людей ни от настоящих эпидемий, ни от засух, ни от наводнений. Но те, кто ловчее всех отыскивает чужие грехи, никогда не видят своих собственных.

Ирина Табакова

P.S. Уважаемые читатели!

Финские фашисты не ограничились закрытием счетов нашего независимого СМИ, и отобрали у нас офис и единственное жилье. Но мы по-прежнему продолжаем печатать наши статьи и готовим к печати книгу "Постгуманизм". Реквизиты для финансовой поддержки на карты Сбербанка:
4276160926908345
или
5469380087807355