На протяжении многих тысячелетий люди воспринимали жизнь как тяжелое испытание и постоянное преодоление препятствий. Все то же самое относилось и к цивилизациям - расцветали они лишь тогда, когда их возможности уравновешивались трудностями, причем как в духовном, так и в физическом смыслах. Поэтому невероятно было даже представить, что человеческий род решится на такой неестественный шаг как чрезмерный комфорт, тотальный «порядок» и пошлость в качестве идеала.

Во все времена великие мыслители не гнали от себя сомнения. Напротив, они поражались как многого не знают.
И так же во все времена существовали толпы.
Но за исключением непосредственных исполнителей «высоких указов» люди в них не были толпой. В отличие от сегодняшних массовых индивидов, определяющих себя лишь в соответствии с «официальной религией», которая превратилась в святыню. Их ужасает даже намек, что она может быть неправильной.
Впрочем, лучше всего сегодняшнее массовое «прогрессивное» общество отражает картинка, недавно гулявшая по «сетям». Там изображена собака, сидящая за столом в шляпе и с чашкой чаю. Вся комната вокруг нее охвачена пламенем, но собака вымученно улыбается и говорит «This is fine».

Кажется, что неолиберальный технологический мировой порядок катится по надежным рельсам, где столкновение с чем-то грозным невозможно.
Современная масса считает свое существование лишенным преград. При этом она не знает, куда идет, потому что не идет никуда. Она опирается на силу техники и спесь машинного «прогресса», полностью забыв о духе. Желая править миром, она смотрит на него как на место, где нет ни давних следов, ни давних проблем.

- «Вся история предстает гигантской лабораторией, где проводятся все мыслимые и немыслимые опыты, чтобы найти рецепт «культивации» homo sapiens. Итоговым результатом стал человеческий посев в условиях «демократии и технического прогресса». Но сегодняшний избыток обязательно обернется беспросветной нуждой, жадностью и тоскливым бесплодием, - писал почти сто лет назад испанский философ Хосе Ортега-и-Гассет в эссе «Восстание масс». - В обществах, чуждых массовости, единственной связью между людьми служит совместная цель (к примеру, победа в Великой Отечественной войне). А когда обычный человек убеждается, что у него нет никакого дарования, то чувствует себя заурядностью, бездарностью и серостью. Ведь истинной реальностью является жизнь, поэтому самое важное - чтобы человек оставался самим собой.
Разделение обществ на массу и творческое меньшинство было всегда, но масса тысячелетиями ориентировалась на это меньшинство, принимала созданные им смыслы и стеснялась своей посредственности. Только в 20 веке картина качественно изменилась - масса стала господствующей. Любая посредственность – это масса, какое бы к ней ни прилагалось богатство или должность. Она сминает все непохожее, личностное и лучшее. Ее позиция всегда внутренне лжива, а все усилия направлены единственно на то, чтобы не встретиться со своей судьбой, избежать очной ставки с тем, что должно стать жизнью. Массовый индивид боится встать на твердый грунт предназначения – он предпочитает прозябать, повисая в воздухе.
При этом он убежден в том, что живет, хотя это всего лишь инертное существование. Он верует, что оригинален, но если спросить, в чем заключается его мнение, то выясняется, что его он разделяет с «другими». Он считает, что у него есть своя точка зрения, хотя на самом деле отстаивает «общепринятую» схему, не наполненную никаким содержанием. При этом он не только не удручен - он доволен собственной неотличимостью».

Чтобы ощутить эту неотличимость как реальность, не требуется людских скопищ – довольно и одного. Но кто он такой, этот массовый индивид? Почему он получился таким?

- «Мы забываем о том, что гибкость ума является наградой за опасности, тревоги и превратности судьбы, - писал Гербер Уэллс в «Машине времени». – Но люди упорно стремились к стабильности и неизменности, а когда достигли этого – наступил «великий покой». Там, где нет необходимости в переменах, разум погибает. И существа, которые живут в полной «гармонии» с окружающими условиями, превращаются в простые машины».

Доступность материальных благ привела к тому, что житейские запросы стали утоляться с неестественным размахом. То, что тысячелетиями считалось удачей, стало правом, которое не благословляют, а требуют.
«Новый мир» не только не понуждает индивида к самообузданию, не ставя перед ним никаких запретов и ограничений, но, напротив, непрестанно бередит его аппетиты, которые в принципе могут расти бесконечно.
При этом массы уверены, что завтра мир станет еще богаче, еще шире и совершеннее - даже несмотря на огромные трещины в этой незыблемой вере.
Еще одна важная черта, которая отличает массового индивида - неблагодарность ко всему, что дало ему жизнь. Он и впрямь начинает верить, что существует только он, и привыкает ни с кем не считаться.
Для новой массы все возможно и даже гарантировано – и все наготове, без каких-либо предварительных усилий, как солнце, которое не надо тащить на колеснице или собственных плечах. Больше всего ее интересует собственное благополучие. А меньше всего - истоки этого благополучия.
Ведь когда для посредственности мир и жизнь распахнулись настежь, душа его для них закрылась наглухо. Именно эта закупорка и породила самую серьезную проблему человечества.

Массовый индивид обзавелся кругом понятий. Он полагает их достаточными и считает себя духовно завершенным. Для себя он – само благоразумие, отсюда и та безмятежность, с какой он погружается в идиотизм.
Его невозможно вытолкнуть наружу, заставить хоть на миг оглядеться и сличить свою подслеповатость с остротой зрения других. Он глуп пожизненно и прочно. Недаром Анатоль Франс говорил, что дурак пагубней злодея - поскольку злодей иногда передыхает.
Но таков механизм закупорки.

- «Нам нравится чувствовать себя правыми, даже если факты кричат об обратном. Нам неприятна сама идея менять свое мнение. Эта работа требует усилий. Поэтому мы склонны относиться к своим мнениям так, будто они ядро нашей личности, - пишет психолог Адам Грант. - И хотя вещи мы обновляем легко и даже самозабвенно, но при этом цепляемся изо всех сил за устоявшиеся убеждения, предпочитая «стабильность» дискомфорту сомнений. Считается, что отчасти проблема в слабоволии: гораздо проще держаться привычного мнения, а не обременять себя новым. Но есть и более глубокая причина - боязнь непредсказуемости. Ведь тогда придется признать, что факты изменились, и то, что раньше было верным, теперь ошибочно. Многие слышали историю о том, что если кинуть лягушку в кипяток, она выпрыгнет. А если посадить ее в теплую воду и постепенно поднимать температуру, то она сварится, так как не почувствует угрозы, а потом окажется слишком поздно. На самом деле - это выдумка. Брошенная в кипяток лягушка сильно обварится, и неизвестно — сможет ли двигаться. Зато в нагревающейся воде она быстро сориентируется и ускачет, как только температура превысит комфортный уровень. Лягушки – в отличие от людей - умеют оценивать ситуацию. Homo sapiens же в стрессовых условиях обычно возвращается к заученным реакциям. При условии, что обстановка остается прежней, это неплохо. Но в быстро меняющемся мире самым главным стало умение переосмысливать давно известное и отказываться от устаревшей информации. И это умение – вовсе не интеллект, а то, что позволяет в сложной ситуации поступить нестандартно».

Жарким августовским днем 1949 года группа пожарных направилась в горящее ущелье, чтобы не дать огню распространиться. Командир отряда Вагнер Додж увидел, что пламя надвигается прямо на них слишком быстро – спасаться бегством стало невозможно. Тогда он сделал то, что ошарашило всех. Достав коробок спичек, он начал поджигать их и бросать в траву, крича: «все сюда». Конечно, подчиненные его не послушались, так как не поняли, зачем он это делает. Хотя выжигая траву на пути огня, он «отбирал» у него кислород и тем самым не давал разбушеваться. Любые другие привычные реакции в этом случае были бесполезны. Он один остался жив - исключительно благодаря смекалке.

Необходимость переосмыслить ситуацию возникает удивительно часто и перед всеми без исключения. Но мы совершаем те же ошибки, что и пожарные. На нас давит груз привычек, в которых мы не сомневаемся, пока не станет слишком поздно. Исключительно по инерции мы надеемся, что скрипящие тормоза проработают вечно – но они отказывают в самый неподходящий момент.
Причем - как доказали психологи Данниг и Крюгер - те, кто полностью некомпетентен в какой-то области, считает себя всезнающим и всеведущим. Именно эта некомпетентность и подставляет подножку в самых разных ситуациях. С годами же подобная закупорка только цементируется.

При этом вид деятельности не имеет значения – решающим фактором является самоощущение. Сегодняшняя масса не желает уживаться ни с кем, кроме себя. Все, что к ней не относится, она ненавидит смертельно. Она не знает других способов, кроме расправы. Поэтому насилие стало не только единственным доводом - оно стало бытом.
А так как основы, на которой держится «цивилизованный» мир попросту нет, масса существует для того, чтобы ее вели, наставляли и представительствовали за нее.

- «Наихудшую из опасностей представляет современное государство, - утверждает Хосе Ортега-и-Гассет. - Если вспомнить, чем оно было в конце XVIII века для европейских наций, то окажется, что почти ничем. Энергичной буржуазии хватало практической сметки, поэтому «государственным корабликом» занимались лишь верные долгу дворяне, у которых было не все хорошо с головой. Но после нескольких революций процесс слияния капиталов с техникой завершился, и государство стало чудовищной машиной немыслимых возможностей. Сейчас достаточно нажатия кнопки, чтобы гигантские рычаги молниеносно обработали каждую пядь общества.
Массовые индивиды считают себя безликими и видят в государстве безликую силу - поэтому считают его «своим». Когда возникают какие-либо трудности или проблемы, они надеются лишь на то, что государство немедленно вмешается и возьмет заботу на себя.
Масса говорит: «государство – это я». И жестоко ошибается.
Бюрократизация с механизацией ведут к полному упадку. Они душат окончательно всякую самостоятельность так, что никакие новые семена уже не взойдут. Общество вынуждают существовать для государства, а человека - для государственной машины. Которая в итоге высосет все соки, выдохнется, зачахнет и умрет самой мертвенной из смертей – ржавой смертью механизма.
Когда понятия «народ» или «страна» заменяются одним: «государство» - больше не существует цивилизации.
При этом государство, озабоченное лишь собственными нуждами, удваивает бюрократический нажим. Провозглашается, что «власть» — гарант безопасности. Но та же милитаризация – это просто следующий этап бюрократизации.
Еще одна тревожная аномалия - повсеместное и неуклонное усиление полиции. Трагическая парадоксальность заключается в том, что жители больших городов, чтобы спокойно двигаться по своему усмотрению, нуждаются в полиции, которая управляет их движением.
К сожалению, законопослушные люди заблуждаются, когда полагают, что «силы порядка», ради порядка созданные, успокоятся на том, чего от них хотят».

Кончится это плачевно. Все цивилизации погибали от несовершенства своих основ. Но сегодня крах терпит сам человек.
Массовый индивид отверг мораль ради того, чтобы не придерживаться никакой, и безнравственность стала ширпотребом. Не важно, в какие личины она рядится - все становится предлогом не считаться ни с кем и ни с чем. Под видом «спасения» допускается сравнять с землей все остальное и с полным правом топтать ближнего - особенно если тот чего-то стоит.
Но попросту взять и избавиться от морали невозможно. Ведь человек - хочет он того или нет, самой природой своей предназначен к поискам высшего начала. Тот, кто избегает этого - становится массой.

В 1911-м году на заседании венского психологического общества выступила Сабина Шпильрейн с докладом «Деструкция как причина бытия». Суть его заключалась в описании некоей демонической силы внутри организма, которая в определенный момент начинает доминировать и ведет к разрушению себя и окружающих. Но так как биологи не нашли в организмах этой невидимой и неизмеряемой приборами энергии, то было принято считать ее несуществующей. И хотя не только люди, но и многие животные наносят себе осознанный вред, «наука» и на это закрыла глаза.
Но психологи – как и древние легенды - настаивают на существовании этой силы. Главной ее причиной считается комплекс убеждений, эмоций и потребностей, ведущий к саморазрушению. Когда базовые потребности в самореализации очень долго не реализуются, сперва наступает апатия, а потом и целенаправленное стремление к уничтожению.
Разрушительная энергия меняет поведение, и мнимое «избавление от страданий» приводит к аутоагрессии и одержимости, направленной против окружающих.
Пораженный организм выбирает то, что для него вредно, психика перестает воспринимать разделение черного и белого. При этом одновременно срабатывает инстинкт самосохранения. В итоге индивид убеждает себя, что в его несчастиях повинны «противники», начинает смертельно бояться и так же смертельно беречь себя от малейших трудностей и опасностей.

… Это неправда, что в жизни все «решают обстоятельства». Нам их задается множество. Часто они - предрешены, но вовсе не механически. Мы вовсе не пущены в мир по неукоснительной траектории. Хотя ключевые принципы человеческой морали - великодушие, справедливость, надежность и честность - остаются все теми же на протяжении тысячелетий.
Поэтому выбор возможного варианта в жизни – это решение о том, кем (или чем) мы действительно становимся. Ведь даже отдаваясь безнадежно на волю случая, мы делаем свой выбор – ничего не решать.
Все, что мы можем – это делать то, чего не можем не делать и становиться тем, кем не можем не стать.

Ирина Табакова

P.S. Уважаемые читатели!

Финские фашисты не ограничились закрытием счетов нашего независимого СМИ, и отобрали у нас офис и единственное жилье. Но мы по-прежнему продолжаем печатать наши статьи и готовим к печати книгу "Постгуманизм". Реквизиты для финансовой поддержки на карты Сбербанка:
4276160926908345
или
5469380087807355

А так же банк Nordea
FI70 1469 3500 2886 55