Первые выборы в парламент прошли в Финляндской республике в 1907 году. Нынешние- 36-е по счету, и рекордные по количеству заинтересовавшимися ими журналистов. Наш корреспондент побывал на мероприятиях для прессы.

-Забавно здесь общение с прессой происходит. Неформально так, по домашнему.
-И не говорите, вот был я в Швеции, так там отдельная трибуна и вопросы строго по очереди.
-О, ты и в Швеции выборы освещала? Я, кстати, из газеты «Новости Хельсинки», а ты?
-Я из Зеленой Лиги. Избираюсь.

Домашняя обстановка - домашней обстановкой, но все же. Угадать в женщине, которая скромно стоя в уголке, что-то записывала в блокнот, видное лицо партии было нелегко. Впрочем, для неискушенного зрителя общение человека и политика в Финляндии выглядит необычно. Начать хотя бы с того, что единственным препятствием в зал, полный политической элиты, будущей и, возможно, уходящей, была рамка металлоискателя и просьба выложить из карманов ключи. Никаких трехчасовых подготовок к запуску журналистов к ценным телам, недобро косящейся охраны или пищащих сканеров. Даже сличение фотографии с владельцем произошло всего

Водители городских автобусов Хельсинки нередко становятся жертвами пассажиров. С каждым годом число таких нападений увеличивается. За прошлый год их было почти тридцать. Причем агрессивно ведут себя не обязательно только пьяные молодчики. Нормальные с виду люди тоже могут ударить водителя ножом по руке, брызнуть в глаза из аэрозольного баллончика, ударить по голове, сорвав висящий в кабине огнетушитель или просто кулаком по лицу. Чаще всего опасность подстерегает на конечных остановках.

В результате водители получают довольно серьезные ранения: перелом костей, сотрясение мозга, легочное кровотечение или кратковременную потерю зрения, например, из-за того, что в глаза попадает

И уже перестаешь замечать, что из кра­на течет чистая питьевая вода, кото­рую, кстати, летом не отключают «для профилактики», что как только на улице становится прохладнее, батареи в квар­тире теплеют автоматически, что об­щественный транспорт ходит строго по расписанию, в автобусах и трамваях есть кондиционеры, в метро — туале­ты, что даже в центре города в самый час пик чистый воздух и, наконец, что прожив здесь около трех лет, ты до сих пор не говоришь по-фински, но особых проблем это тебе не доставляет.

Малейшие «сбои» вызывают возмуще­ние. Опоздал автобус на пять минут — «Безобразие!», на остановке на столбе нет расписания — «Непорядок», начали ме­нять пластик в стенах и рабочие жужжат дрелью в полвосьмого утра — «Наруше­ние права на частную жизнь!» А владе­ние жителями Хельсинки английским языком уже само собой разумеется. Например, однажды я застряла в уни­верситете в лифте вместе с уборщиком и еще одним студентом. Минут пять все переглядывались, смотрели на часы, делали вид, что кому-то звоним. По­том все-таки пришлось нажать кноп­ку «ALARM». Когда пришел спасатель

Как говорят, новость это не когда собака укусила человек, а человек- собаку. Впрочем, пожилой гражданин Финляндии ни кого не кусал. Он гулял по улице вместе со своим приятелем. А рядом – хозяин со своей маленькой собачкой. Той виновник происшествия чем-то не понравился, она начала на него лаять и вцепилась зубами в брючину. Пожилой человек, пытаясь отогнать собаку, ударил ее палкой по голове. И убил.

За жестокое обращение с животным суд приговорил его к штрафу в почти тринадцать тысяч евро, заявив, что была превышена «необходимая оборона». Большая часть этих денег – судебные издержки, которые обвиняемому компенсирует государство. Непосредственно за смерть собаки должно быть уплачено 800 евро. И 2000- как покрытие судебных расходов истца.

Правда, не для всех, а только для студентов, проживающих за пределами Европейского союза. В различных университетах уже подготовлено около ста экспериментальных программ. Впрочем, реально пока все остается бесплатным.
В этом году только очень небольшое количество ВУЗов предложит иностранным студентам стоимость программ от 4000 до 15 000 евро за академический год.

Эксперимент предполагается продлить до 2014 года. Помимо финансовых причин, причиной такого решения является и то, что финские ВУЗы стремятся подчеркнуть качество и престиж обучения. Ведь иногда иностранные студенты, в том числе, российские, считают: раз бесплатное, значит не очень хорошее.

Эта черта определяется зарплатой в 1150 евро в месяц. Этого хватает, чтобы оплачивать коммунальные счета и покупать еду. То есть примерно семьсот тысяч населения еле сводят концы с концами. Впрочем, в этом случае они могут претендовать на государственные субсидии. Да и, честно говоря, жить и на эти деньги вполне возможно.

Например, в Финляндии за торговлю просроченными продуктами можно попасть на очень большой штраф. Поэтому магазины то, что успевают, продают с большой скидкой. Остальное отвозят в специальные центры и в течении двух дней отдают бесплатно. Народ приходит с чемоданами, тележками, рюкзаками, сумками на колесиках. Стоят в очереди по 2-4 часа,

В связи с тем, что во многих европейских странах растет число пожилых людей,

идут дискуссии об увеличении возраста выхода на пенсию. В Финляндии, например, до 70 лет? И кому будут нужны ( и нужны ли вообще!) такие работники?

С плохой памятью, скоростью реакций, неспособностью схватывать все на лету, с болезнями сердца, гипертонией, диабетом ?

Перечень заболеваний стариков можно продолжать. Впрочем, сторонники этой идеи считают, что реально никто не изучал состояние здоровья этой возрастной группы. И, по сравнению с нынешним поколением, они более выносливые.

С другой стороны, по европейским статистическим прогнозам, через двадцать лет

Некоторые считают это возвращением в 1960-е годы, когда они содержались в специальных домах для престарелых или психиатрических больницах. По мнению прессы, решение входит в конфликт с политикой государства в этом вопросе – такие люди должны жить независимо, в окружении нормальных людей.

Тем не менее, частные компании уже выкупают здания старых госпиталей и психиатрических больниц с тем, чтобы переделать их для содержания таких пациентов.

В Финляндии сейчас насчитывается до сорока тысяч людей с психическими проблемами. Около половины живут дома и за ними ухаживают родственники, и только очень незначительная часть – в специальных стационарах.

Государственные чиновники призывают муниципалитеты не забывать о том, что эта проблема- вопрос соблюдения прав человека, и внимательно следить за условиями проживания и качеством обслуживания в таких «интернатах».