Сдача финального экзамена - для того, чтобы гордо считать себя владеющим финским языком на уровне А2.2 - обернулась для части группы постыдным кошмаром. Кое-как преодолев чтение заранее заготовленных смс и текста “про лису, которая потерялась в лесу”, мы благополучно справились с непринужденными диалогами о погоде и любимых блюдах.

Да и целом, в нашей группе царило благодушие и высказывались смелые надежды на будущее. Например о сдаче экзамена на гражданство уже через месяц-другой.
А потом началось аудирование. Проверять понимание финского на слух было решено с помощью повседневных вещей - выпусков новостей, отрывков культурной радиопередачи и небольшим интервью с каким-то спортсменом. Оказалось, что самые “продвинутые” из нас понимали одно слово из трех и улавливали только общий смысл.
Остальные же находили в памяти, в лучшем случае, одно слово из десяти. Причем безо всякой надежды на то, чтобы выстроить из этого подвергнутого мысленной децимации информационного потока нечто понятное.

Постояльцы пригородного отеля затерялись в толпе журналистов, окружающая его территория полна полицейских с веселыми собаками, а серьезные мужчины из службы безопасности аккуратно обыскивали сумки всех присутствующих. Вся эта суета - из-за очередной встречи министров иностранных дел Финляндии и России - Тимо Сойни и Сергея Лаврова.

Обсуждать дела насущные и общаться с прессой министры решили не в Хельсинки, а неподалеку от Порвоо, в гостинице-усадьбе многовековой историей.

- В конце-концов у нас, в Финляндии, не так много дворцов, - пошутил кто то из организаторов пресс-конференции.

Впрочем, вполне возможно, что подобное место было выбрано из-за дальнейших планов главных действующих лиц. Тихо Сойни спешил на открытое заседание парламента, открывающееся на малой родине Рунеберга, а Сергея Лаврова ждала еще одна встреча - с президентом Финляндии.
Поэтому с журналистами было решено пообщаться как можно быстрее.

Началось общение на довольно позитивной ноте. В первую очередь министры отметили, что самые прочные отношения - а именно деловые, между двумя странами - вновь начинают успешно развиваться. Упавший на самое дно товарооборот

Несколько десятилетий назад маленькая Финляндия завоевала мир с помощью телефонов Nokia. Компания продавала более 250 миллионов телефонов в год, обороты составляли пятую часть ВВП страны, а сама фирма оценивалась примерно в 200 миллиардов долларов. А еще здесь придумали - и смогли осуществить - весь нынешний финский комфорт. Помоечные ящики, скрытые в уютных “избушках”, многоэтажные и частные дома, которые стоят одновременно и в городе, и в лесу, удобные автобусы, метро, электрички, торговые центры, где можно переходить по улице из магазина в магазин и не попадать под дождь…

Посол Финляндии в России Ханну Химанен как-то заявил, что сейчас успех Финляндии будет зависеть в первую очередь от способности придумывать что-то новое и опережать конкурентов. C ним согласен и один из кандидатов в президенты, Пекка Хаависто: “ был успех благодаря “Нокии”, но это уже как прошлогодний снег, сейчас нужно что-то новое”.
К сожалению, пока если что реально чиновниками и вводится (впрочем, не только в Финляндии, но и в прочих европейских странах, включая и Россию) то лишь какие-то невнятные “новинки и перестановки”. Иногда кажется:

...Зеленые и травянистые горы попроще, и здесь через каждые несколько километров можно натолкнуться на альпийские хижины. Владелицу одной зовут Роззи. Она настолько известна далеко за пределами Австрии, что любая знаменитость, посетившая Тироль обязательно находит время подняться сюда, съесть обед или десерт…
И спеть песню. Да-да, Стетхем и Шварценеггер тоже пели. Именно здесь понимаешь отличительную черту тирольцев - им интересно жить. Интересно встречать новых людей, интересно узнавать их истории, рассказывать свои и делиться впечатлением обо все подряд.
Например, Лиззи, побеседовав с нами десять минут, рассказав, как она сама строила дом, принесла нам огромный домашний пирог с самолично собранной черникой и убежала к другому столу, где сидела пожилая американская пара. А когда мы готовились отправляться дальше, владелица заведения смеялась уже за третим столиком.

Поговорить здесь любят все без исключения. Водители на светофорах, сотрудники магазинов (иногда на темы скорее философские, чем напрямую связанные с товарами), дорожные рабочие и просто прохожие. Так, в конце нашего обзорного тура по окрестностям, к нашей повозке подошла группа мужчин, чтобы покормить коней яблоком. Сбруя во рту животных приводила к тому, что большая часть кусков фрукта постоянно возвращалась в руки кормящих, но беседу с ритма это не сбивало: “А как зовут лошадей? А сколько стоило их купить? Можно ли покататься на них по горам? А мы вот сейчас на подъемник идем. Вчера один сорт шнапса попробовали”…

Резко менять свою жизнь многие люди не любят. Это трудно, не известно, к чему еще приведет, да и вообще морока. А когда этих людей - целый город, приходится еще сложнее. Тем не менее, порой это все же удается. “Дети на холмах” - примерно так переводится на русский слово Kitzbuhel. Первые поселенцы, пробравшись в долину у подножья Альп, увидели множество серн, пасущихся в горах, а их детенышей - почти у подножья. Название прижилось, и серна стала символом тирольского городка.

А некоторое время спустя в окрестных горах обнаружились богатые залежи полезных ископаемых, и вчерашние охотники, поменяв луки с копьями на кирки, переквалифицировались в шахтеры. Добыча шла так успешно, что на закате девятнадцатого века выяснилось, что недра вот-вот иссякнут. Удачное местоположение позволяло заработать на торговле - некоторые из перевалов вели аж в Венецию - но разросшийся город это все равно не прокормило бы. Поэтому градоначальник с объявил крутой разворот и призвал горожан строить новое будущее - теперь с туристами и лыжами.

Огромную роль в этом сыграл Франц Рейс - австрийский скалолаз, спортсмен, экстремал и инвестор. В те времена таких людей было принято звать пионерами. Он в одиночку поднялся на большинство местных пиков, зарисовал их, нанес возможные варианты спусков и самостоятельно их опробовал. Затем заказал новые лыжи из Норвегии и опробовал все еще раз.
В итоге столь активной деятельности энтузиаста произошло сразу несколько событий.

Одно из самых романтичных произведений Вольфганга Амадея Моцарта - “Волшебная флейта” рассказывает, естественно, о любви. Прекрасный принц, которого преследует злобный змей, должен спасти девушку. Несмотря на всевозможные козни врагов, ему это удается - благодаря волшебной флейте, подаренной феями.
Сегодняшний Зальцбург считается одним из главных мировых музыкальных центров. Здесь проходят Salzburger Festspiele, пасхальный фестиваль, сюда приезжают специально, чтобы послушать оперу. Или побродить по музеям, которых здесь масса: самолетов, марионеток, истории кельтов… А если времени совсем мало, осмотр города можно заменить на визит в крепость над ним - в Hohensalzburg.

По крайней мере, такой совет нам дала ночной портье - прелестная барышня в баварской одежде - объяснив, что в воскресенье в Зальцбурге все, что может быть закрыто, будет закрыто.
Но и в открытую по выходным крепость попасть оказалось не так-то легко. Хотя ее башни видны сразу на выходе из отеля, но вот узенькие улочки и тупики постоянно сбивали с пути. В итоге мы оказались на площади - у огромного золотого шара.
На шаре стоял памятник невысокому человеку, смотрящему прямо на нужную нам крепость. Выяснилось, что шар

Забота о собственной физической форме остается одной из немногих, которую человеку из цивилизованных стран довольно сложно полностью переложить с себя на других. А желание иметь красивое тело и соответствовать стандартам все также занимает верхние этажи пирамиды Маслоу, несмотря на растущую популярность концепции бодипозитивизма.

Поэтому любой бизнес, продающий физическое совершенство (или хотя бы подобие) считается обреченным на успех. Пластическая хирургия, косметология, диетология… Придите в банк с хорошим бизнес-планом по одной из этих областей, и кредит почти гарантирован. А в последние десять лет почетное место в ряду беспроигрышных идей заняли фитнесс центры. О своей работе рассказывает владелец тренажерного зала Юсси Макконен, который открыл первый из них четырнадцать лет назад - в Оулу.

У моего брата еще со школы была идея иметь собственную школу единоборств. Он зарегистрировал компанию, напечатал объявление в местной газете плюс четыреста постеров, арендовал на год помещение, бывшее складом еще с войны… и через два месяца забросил все это дело. Учеников было всего восемь, после драке в баре один попал в больницу, второй - на исправительные работы

Одним из несомненных плюсов профессии спасателя является разнообразие. Никогда не знаешь, какой вызов будет следующим, - рассказывает пожарник с тридцатилетним стажем, распахивая двери машины, - именно поэтому вот здесь у нас есть, к примеру, мешки для ядовитых змей, а в том ящике - контейнеры для пауков. Taisto Hakala прошел долгий путь до главы отдела главной спасательной станции Хельсинки. А наш корреспондент Алексей Табаков не только поговорил с людьми, которые ездят на больших красных машинах и ведут яркую - в самом прямом смысле слова - жизнь, но и своими глазами увидел, как все работает.

Оберегать жителей от всевозможных неприятностей в Хельсинки начали еще в середине восемнадцатого века. Тогда в городе появился первый пожарный насос, а через сто одиннадцать лет - в 1861 году - первая профессиональная пожарная бригада. С тех пор произошло много всякого, например ввели в обращение телефон (через двадцать лет), открыли курсы первой помощи, а еще через сто лет и академию, где начали обучать спасателей.

До 2004 года ответственность за бригады быстрого реагирования отвечал каждый отдельно взятый муниципалитет. Затем произошло первое “укрупнение,” и Финляндию разделили на 22 “спасательных” региона.
Единственным городом, который сохранил централизованное управление своими срочными службами, остался лишь Хельсинки.
Впрочем, через два года планируется создать отдельный орган, который займет позицию между правительством и