Перед затмением цивилизации люди чувствуют себя беспомощными. Их ошеломляет безмерность катастрофы, но им не приходит в голову отыскивать причины происходящего. Будь-то чума, коллапс финансовой системы, общества потребления и глобально-цифрового устройства в целом, коллективные страхи находят замещение в “охоте на ведьм” - поисках жертв, против которых легко объединиться. Сперва ими становятся изгои и люди другой нации. Потом - “короли”. Это в обычное время богатые и власть имущие наслаждаются всевозможными защитами и привилегиями. Но весь исторический опыт показывает, что в период краха толпа обращается против тех, кто прежде имел над нею исключительный контроль.

“Нет ни одного общества, которое бы не подвергало дискриминации и гонениям меньшинства, недостаточно интегрированные или просто отличающиеся от группы - утверждает Рене Жирар в книге “Козел отпущения” - Поиск жертвы - это возможность перенести наши телесные и душевные невзгоды на кого-то другого, чтобы он понес их вместо нас. Тем более, когда совершенные “преступления” кажутся посягающими на самые основы порядка. При этом главной действующей силой является толпа. В Средневековье

Умение ладить с окружающими важно и нужно. Но постоянно придерживаясь линии наименьшего сопротивления, мы рискуем окончательно затеряться среди тусклых середняков. Нам объясняют, как важно вписываться в группу, коллектив, а толерантность впечатывается в сознание. Нас всячески готовят к миру. В результате мы абсолютно не готовы к тому, с чем приходится сталкиваться в каждодневной реальности - к войне. Ведь для того чтобы реализовать принцип - любой: даже мира и пацифизма - мы должны быть готовы сражаться за него, чтобы достичь своей цели.

- “Надуманные идеалы бесконфликтности только запутывают дело. Общество может отрицать эту реальность, предлагая нам благостную картинку, но мы-то знаем обратное, - утверждает американский писатель Роберт Грин в книге “33 стратегии войны”. - На первый взгляд все выглядит гладко и мирно, но если копнуть чуть глубже, то окажется, что в современном обществе каждый стоит сам за себя, причем эта тенденция стремительно распространяется, проникая даже на уровень семейных отношений. И если в недавнем прошлом у людей была надежда, что о них позаботится некая структура - государство, система или общественная организация, то сейчас положение кардинально изменилось. Inter arma leges silent

Тонкая нить, на которой висит вся неолиберальная - “инклюзивная”- экономика, состоит из бездоказательного утверждения, что государство должно вмешиваться абсолютно во все процессы человеческого существования. Индивиды обязаны выполнять один-единственный набор действий в конкретных обстоятельствах.
В итоге существование “по протоколу” превратилось в самую настоящую смирительную рубашку. Но жизнь людей не сводится лишь к тому, чтобы удовлетворить свои материальные интересы. Поэтому модель “рационального поведения” в условиях неопределенности совершенно непригодна для описания действительности.

Линейные зависимости просты и кажутся постоянными. К примеру, считается, что если увеличить банковский вклад на 10 процентов, то доход увеличится на ту же сумму. То есть, чем больше вклад, тем больше прибыль.
Но если вам хочется пить, и вам предложат на выбор бутылку или цистерну воды?
Что вы выберете, чтобы утолить жажду?
В жизни подобные нелинейные зависимости встречаются на каждом шагу.
Линейные же, наоборот,

Современный индивид чувствует себя калекой, неспособным полноценно общаться с окружающей средой. Его органы чувств заменены компьютерами и смартфонами. Между человеческой рукой, которая нажимает на клавиши, и глазами, которые смотрят на экран, находятся десятки проводов, тысячи мегабайт электронной памяти и огромное число процессоров и микросхем. Да и прочие части тела выступают лишь как заменители проводов. Это особого рода увечье, когда зрение и слух принимают на себя чудовищную нагрузку, которую не выдерживают мозг и сердце. О том, почему техноутопическое общество превратилось в цивилизацию протезов, рассуждает Михаил Эпштейн в исследовании “Информационный взрыв и травма постмодерна”.

… Двести с лишним лет назад Томас Мальтус - обнищавший буржуа с сильнейшим комплексом неполноценности - предсказал кризис перенаселенности, согласно которому население будет возрастать в геометрической прогрессии, а продовольственные ресурсы - только в арифметической. Он боялся, что нищие людишки расплодятся как кролики и будут требовать, чтобы богатые обеспечили их работой и едой. Что, по его мнению, несправедливо - ведь причиной бедности является не социальное устройство, а закон природы. Поэтому единственный вариант - искусственно уменьшать численность населения.
Несмотря на

Мы презираем обман, с помощью которого негодяи попирают интересы других людей, но восхищаемся вымыслом, помогающим нам стать лучше и раскрыть истинный потенциал. Собственно, проблема заключается не в самой лжи, а в том, кто, когда и почему ей пользуется. История изобилует примерами отдельных людей и целых народов, потерпевших крах из-за того, что они видели то, что хотели увидеть, а не то, что было на самом деле.

“Допустим, вам нужно спроектировать модель самовоспроизводящихся роботов, которых предстоит отправить жить на далекую планету. Каким образом вы бы обеспечили их процветание и выживание на протяжении многих поколений? Надо, чтобы они разобрались, как себя защищать, поэтому вы бы наделили их страхом - эмоцией, способной научить избегать огромного числа опасностей. Вам бы хотелось, чтобы они сохранили потомство, поэтому вы бы запрограммировали их безумно любить своих детей. Но вам бы не хотелось, чтобы они рассматривали жизнь исключительно с позиции самосохранения. Лучше, чтобы они боролись за выживание при самых сложных обстоятельствах, даже если большинству суждено погибнуть. Поэтому вы бы не стали делать точный расчет и предусмотрели бы дефекты, постоянно конфликтующие с рациональностью - механизмы вымысла и самообмана”.

Множество понятий, которые влияют на нашу жизнь, существуют только в человеческом воображении - ценность денег, юридические законы, государственные границы или религии. Эти выдуманные фантомы

Энергия - единственная универсальная “валюта”. Без ее трансформации в какой-либо форме невозможны никакие свершения, поэтому причиной краха цивилизаций всегда была нехватка ресурсов. Но до сих пор прошлые развитые общества - базировались ли они на рабстве или свободном труде - никогда не занимались столь массовым производством мусора, бессмысленно тратя огромное количество природных ресурсов. “Sustainability” - стремление к непрерывному экономическому росту ради самого роста - с энергетической точки зрения заканчивается случайным движением нагретых молекул воздуха, неизбежной потерей пользы и необратимым хаосом.

Все живые системы поддерживают себя благодаря импорту энергии, но эта зависимость подразумевает целый ряд ограничений.
Сохранение энергии - или первый закон термодинамики - один из фундаментальных принципов, на которых держится реальность.
Американский физик Ричард Фейнман доказал, что это закон, управляющий всеми явлениями, и он абсолютно точен. Можно подсчитать какое-то число и затем спокойно следить, как природа будет выкидывать любые свои трюки, а потом опять подсчитать - и оно останется прежним:
- “В сегодняшней физике мы не имеем представления, что такое энергия. Но зато мы точно знаем - вся материя является энергией, различные формы которой связаны невероятным числом трансформаций, многие из которых универсальны, вездесущи и непрерывны. Сама жизнь предостерегает нас от того, чтобы расположить их по порядку значимости”.

- “Накормить людей - что тут негуманного? Наше процветающее будущее - в голоде. Если мы контролируем еду, мы практически порабощаем людей”. Современные последователи Даниэла Торна - главного героя фильма “Омен” (“Знамение”) не ограничиваются пестицидами в целях “повышения урожайности”. Для того, чтобы подорвать здоровье семи миллиардов найдены более действенные средства. К примеру, после переработки всего двух процентов от мировой добычи нефти производится около тридцати миллионов тонн “белка”, который с помощью пропаганды преподносится как “инновационный” заменитель говяжьих стейков, натурального молока и сыров. Выращенные без почвы - на стекловате и удобрениях через пластиковые трубки - ягоды и овощи стремительно заменили в супермаркетах настоящие. А владельцы еще сохранившихся полей, садов и ферм не просто терпят убытки - они подвергаются усиленной травле. Угрозы, погромы лавок, магазинов, проигранные иски, отказ в финансировании и прочие формы терроризма идут под лозунгами “экологии”, “борьбы с глобальным потеплением” и, конечно же, предстоящим голодом. Впрочем, несовершенный человеческий организм пока еще бунтует против “котлет” из нефти. Возможно, так срабатывает инстинкт.

По одной из современных гипотез, именно переход к всеядности стал толчком к развитию человеческой линии эволюции. Добавление в рацион мяса и рыбы привело к

Если бы Homo Sapiens был наделен только биологической агрессией, которая роднит его с животными, то был бы сравнительно миролюбивым существом. Большинство млекопитающих не убивают “своих” - между ними бывают ссоры и стычки, но дело редко доходит до кровавых и смертельных драк. “Человек разумный” отличается от зверей тем, что он - убийца. Он единственный, кто не только безо всяких причин мучает своих сородичей, но и еще находит в этом удовольствие.

Люди на протяжении своей истории так часто убивали, что трудно представить существование каких-либо преград. Лабораторный эксперимент Милгрэма, многие другие научные опыта да и вся история в целом показали чрезвычайно сильно выраженную готовность вроде бы нормальных людей пытать других, следуя указаниям “авторитета”. Есть ли вообще нечто, что этому мешает?
Как ни удивительно, да. К примеру, угрызения совести или привязанность. Так, многие заявляют, что не в состоянии убить свинью или корову, которых они вырастили и полюбили. При этом те же самые люди спокойно и с удовольствием съедят стейк, приготовленный из “незнакомых” животных.
Человеку трудно убить не только в том случае, когда есть какая-то “личная связь”, но и потому, что он идентифицирует потенциальную жертву с живым существом, и у него возникает неосознанное чувство вины.

Но даже в высокоцивилизованной культуре Древней Греции