В отличие прогремевшего на весь мир эксперимента, который фашисты провели в Германии, почти столетние опыты над несчастным унылым народом, навечно застрявшим в болоте, не привлекают ничьего внимания. Вечная буферная зона, населенная “чудью” - так называли странных, похожих на леших существ, бормочущих на никому непонятном языке и оживляющихся лишь после употребления алкоголя. “Не чухонец требует выпивку, а выпивка - чухонца” - это требование стало еще более актуальным в тоталитарном государстве “общности, одинаковости, стабильности”.

Генетическая ущербность финнов не только сделала их аутсайдерами среди всех прочих народов, но и вызвала смутное отвращение - на подсознательном уровне.
Причем с давних пор. Воинственные римляне обошли эту местность стороной, признавая, правда, что немногочисленные аборигены, влившиеся в их войска, “дрались как звери”. Шведы, хоть и владели территорией, но предпочитали править странными рабами издалека. Русские, которым Наполеон практически их навязал, великодушно назвали вотчину “великим княжеством”, но даже налоги предпочитали не собирать.
Ведь Чухония была очень бедной страной, с тяжелым климатом и крайне убогим населением, у которого не было, чем заинтересовать иностранцев. (Или “чужаков” - так на уровне “законодательства” именуют всех “понаехаших”.)

Впрочем, русские милосердны - тем более, по отношению ко всяким убогим, поэтому они решили поднять национальный дух финнов. После издания императорского указа от 1 августа 1863 года в Великом княжестве вплоть до 1917

Нет более расхожей мысли, чем та, что мы - обитатели современного “цивилизованного” мира - совершенно нормальны. Даже при том факте, что многие страдают тяжелыми формами психических заболеваний, общий уровень душевного здоровья не вызывает особых сомнений. Если же речь заходит об индивидуальных психических расстройствах, мы рассматриваем их лишь как абсолютно отдельные случаи, разве что немного недоумевая, отчего же они так часты. Но можем ли мы быть уверены в том, что не обманываем себя?

- “Давайте рассмотрим факты с точки зрения психиатрии. За последние 100 лет мы - обитатели западного мира - создали больше материальных благ, чем любое другое общество в истории человечества, - написал в 1955 году социолог Эрих Фромм в книге “Здоровое общество”. - И тем не менее мы умудрились уничтожить миллионы людей в войнах. Наша хозяйственная деятельность безнадежна - слишком высокий урожай считается бедствием. Мы ограничиваем продуктивность сельского хозяйства в целях “стабилизации рынка”, хотя миллионы людей остро нуждаются в продуктах. Радио, телевидение и газеты доступны всем. Однако вместо того, чтобы знакомить нас с лучшими литературными и музыкальными произведениями прошлого и настоящего, средства массовой информации забивают людям головы самым низкопробным вздором, далеким от реальности и изобилующим садистскими фантазиями. Мы сократили количество рабочих часов почти вдвое по сравнению с временами столетней давности. О таком количестве свободного времени, как у нас сегодня, наши предки не осмеливались и мечтать. Но мы стараемся убить время и радуемся, когда заканчивается очередной день. Если бы подобным образом действовал отдельно взятый человек, то, безусловно, возникли бы серьезные сомнения – в своем ли он уме? Но психологи и психиатры считают, что проблема душевного здоровья общества заключается лишь в количестве “неприспособленных” к нему индивидов, а не в

Что, если воображение и искусство - это вовсе не “украшение”, а единственный источник человеческого опыта? Который и есть вечная истина - в отличие от той, что меняется с каждым выпуском “правительственных” указов, постановлений и пресс-релизов? А сам процесс творчества - то есть, создание красоты - является ключом к пониманию реальности и активно действующей силой? Иначе зачем древний человек отвлекался от борьбы с саблезубым тигром ради того, чтобы на стенах пещер рисовать оленей, которые и сейчас вызывают у нас восхищение и трепет? Впрочем, загадка творчества - как разума и сознания - так и не разгадана на протяжении тысячелетий.

“Великие произведения лежат в основе наших ценностей, и это исключительно важно в условиях полного разрушения морали. Они похожи на несущий каркас дома: практически невидимые, они являются той структурой, которая скрепляет здание воедино для того, чтобы в нем можно было жить, - пишет теоретик гуманистической психологии Ролло Мэй в эссе “Мужество творить”- И если они исчезают из нашей памяти, то это означает потерю человеческой теплоты и внутреннего смысла. Ведь без искусства мы подобны расе, больной на голову, так как не способны продвинуться дальше прямого смысла слов. Когда говорится о том, что человек сотворен по образу и подобию бога, имеется в виду способность возлюбить ближнего, видеть правду, уметь делать то, что не оставляет нас равнодушными, посвящать себя идеалам и умереть за них, если это потребуется. Эти дары доступны по очень высокой цене - в обмен на тревогу и внутренние кризисы. Но из всех качеств человека самое ценное - то особое мужество художников и мыслителей, о котором и не подозревает толпа”.

… Все мы иногда употребляем такие выражения, как “мне пришло в голову”

Эпоха машин и технологий - время величайшего социального эксперимента, который когда-либо в истории был осуществлен, и он провалился. “Прогрессивное” индустриальное общество - мир безрадостных удовольствий, где хронически несчастные люди страдают от одиночества и страхов, зависимы и униженны, склонны к разрушению и изо всех сил “убивают время”, которое они постоянно пытаются сэкономить.

Мы считали, что промышленный “прогресс” - то есть, замена механической, потом ядерной энергией физической силы животного и человека, а затем и разума Homo Sapiens электронной машиной - приведет к неограниченному производству и, следовательно, к неограниченному потреблению, что техника сделает нас всемогущими, а наука - всезнающими. Мы были на пути к тому, чтобы стать богами, высшими существами, способными создать “дивный новый мир”, используя природу лишь в качестве строительного материала для своего творения.

- “Когда цепи феодализма были разбиты, свободный от всех оков человек мог делать то, что хотел. Или думал, что мог. Пусть это было справедливо лишь для высших и средних классов, их успех вселял в остальных веру в то, что эта новая свобода в конце концов распространится на всех членов общества. Предполагалось, что богатство и комфорт в итоге принесут нам безграничное счастье. Но “большие надежды” потерпели крах, и это нанесло человечеству невосполнимую травму”. Философ и социолог Эрих Фромм в исследовании “Иметь или быть” подробно описал: почему личности стали винтиками

Для практичного потребителя машинной эпохи все имеет свою “естественную причину”: ссылаться на демонов уже невозможно. Но человеческое сознание формировалось в течение длительного периода истории, когда люди чувствовали свою относительную защищенность, просто принимая те или иные явления как нечто само собой разумеющееся. Поэтому в период краха цивилизации современного индивида охватывает неопределенный страх. Да и кто знает, может быть, по ту сторону рациональности действительно скрывается нечто?

В исследовании “Смысл тревоги”, которую теоретик гуманитарной психологии Ролло Мэй опубликовал в 1950 году, он утверждает, что тревога возникает тогда, когда перед человеком раскрываются новые возможности. На протяжении всей истории прослеживается тесная взаимосвязь тревоги с творчеством, оригинальностью и сообразительностью. (И это относится не только к человеку. Рыбаки, перевозившие живую сельдь из Северного моря, в какой-то момент увидели, что в резервуарах она становится вялой и несвежей. Тогда кто-то предложил запустить в резервуар пару хищных зубаток. Испытывая смертельную опасность, сельди быстро стали более активными и здоровыми).

По мнению автора, тревога есть переживание Бытия, утверждающего себя на фоне Небытия, к сфере которого относится все, что ограничивает или разрушает: например, агрессия, утомление, скука.

Тревога вездесуща. Но у нее есть цель - защита от опасностей, которые угрожают нашему существованию или ценностям, которые мы отождествляем с ними. Этого нормального беспокойства никак нельзя избежать - если только ценой апатии или замораживания чувств.

Больше, чем сто лет назад итальянский писатель Альдо Палаццески написал роман “Кодекс Перела”. Главный герой - человек-дым - был ничто, хотя смог создать публичный образ и завоевать авторитет - плод коллективного воображения. Но когда общество потеряло доверие, он растворился в воздухе. Этот сюжет - наша реальность, - пишет экономист Роберт Шиллер в книге “Иррациональный оптимизм: как безрассудное поведение управляет рынками”. Жилищный и фондовый рынки достигли фантастического уровня лишь потому, что люди никогда не проверяли их на прочность.

“Теория хаоса” - раздел математики, изучающий нелинейные петли обратной связи - лучше, чем что-либо еще объясняет так называемый “рост” жилищного и фондового рынка. Компании обещают инвесторам обеспечить большую прибыль. В действительности деньги вообще не вкладываются в какие-либо реальные активы. Вместо этого первоначальным инвесторам выплачивают обещанную прибыль из денег, полученных у второй волны, а тем - из средств, собранных у третьей волны и так далее. “Успех” здесь зависит от способности отвечать интересам маргинальной аудитории, которая не заинтересована в глубокой проработке материала. В такой среде особым спросом пользуются советы по инвестированию.

Но все же в глубине души мы знаем, что стоимость акций, квартир и домов слишком высока, и это смущает. Не получив ответов от “больших умов”, многие склоняются к тому, чтобы заменить их “мудростью” рынков и таким образом понять настоящее и будущее.
Хотя прежде, чем предположить, что рынок расскажет нам правду о новой эре, следует поразмышлять над реальными факторами, определяющими движение рынка. А также о том, как это движение влияет на экономику и нашу жизнь.

Именно способность сосредоточить внимание - одна из характерных особенностей разума, и никто в действительности не понимает, как это удается мозгу. Но если оглянуться и посмотреть на самые серьезные ошибки, совершенные человечеством в прошлом, то окажется, что все они возникали из-за неспособности сосредоточиваться на деталях.
Так называемое “мнение большинства” никогда не являлось показателем истины - ведь “общественный фокус” не позволяет видеть детали, на которые отдельные люди обращают внимание.

Но при этом “мнение большинства”

Сингулярность - или чрезвычайное ускорение технических средств - сравнима с возникновением на Земле человека, так как порождает такие же радикальные изменения. Развитие электронных систем становится в принципе неуправляемым и необратимым, просчеты компьютеров - настолько быстрыми и сложными, что оказываются недоступными пониманию. Сутью сингулярности является именно ее нечеловеческая природа. Когда она произойдет, эра Homo Sapiens закончится. Но если сингулярность нельзя ни предотвратить, ни ограничить, то насколько неприятными могут оказаться последствия?

Одна из опасностей - физическое истребление человеческого рода. Но это, возможно, не самое страшное. В постчеловеческом мире будет еще полно ниш, где потребуется автоматика, эквивалентная человеку: встроенные системы в автономных устройствах или осознающие себя роботы в низшей функциональности крупных организаций. Некоторые из этих человеческих эквивалентов могут быть использованы всего лишь для обработки сигналов (“пограничник” и “полицай”, к примеру, или “привитый” - “непривитый”). Другие станут настолько зацикленными на какой-то одной теме - борьба с “пандемией”, рост “экономики” или “углеродная нейтральность”, что в человеческое время их принудительно лечили бы от навязчивых состояний.

Во время сингулярности выбрасывание на свалку всех прежних правил происходит в одно мгновение, и нет ни малейшей надежды его остановить. Случаются события, которые, как считалось ранее, могли произойти “где-то через миллион лет” - если вообще могли.

“Конечно, сделать невозможным причинение зла - тоже зло для многих людей, которые очень несчастны без несчастья других. Но пусть уж они будут несчастны”.
Станислав Лем

Трудности - неотделимая часть жизни: земные организмы начали создавать их друг другу задолго до появления людей. Растения научились вырабатывать вещества, мешающие расти соседним, львы - загонять антилоп в места, откуда невозможно стремительно убежать. Но среди всех живых существ только человек старательно изобретает проблемы представителям своего же вида. Более того, для очень многих двуногих именно их создание становится не только основной деятельностью, но и смыслом жизни.
С другой стороны, основатели гуманизма утверждали, что препятствия существуют именно для того, чтобы мы учились их не терпеть, а преодолевать.

Найти причину проблемы – значит наполовину решить ее. Эта аксиома верна и в отношении того, что не относится к стихийным бедствиям или законам природы, а создано искусственным путем. Исследователи разделили все подобные трудности на три вида. Самыми первыми появились деструктивные - то есть, разрушающие. Они настолько примитивны, что наверное, еще клетки первичного бульона портили друг другу жизнь.

С развитием сложности появились такие трудности, как диагностирующие и конструктивные. Последний тип ученые еще называют развивающие. К примеру, млекопитающие и птицы не только кормят и согревают птенцов или зверят, но и обучают их тому, что может ждать впереди, специально создавая трудности. Мышка “натаскивает” детей на очень нелегкие поиски сыра и на то, как прятаться от кошки. Та, в свою очередь, преподает котятам уроки лазанья по деревьям, периодически давая возможность оттуда свалиться - конечно, со страховкой и не очень свысока. И звери, и люди создают детям подобные ситуации для того, чтобы в будущем они смогли избежать опасности. И хотя “учителя”, естественно