Как известно, «лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным». Ну, или хотя бы здоровым. К сожалению, ни от болезней, ни от несчастных случаев никто не застрахован, в том числе, и журналисты. Хотя у нас есть слабое утешение: рассказать массовой аудитории о том, как, собственно, происходит здесь процесс лечения. Тем самым, подтвердив (или опровергнув) верность девиза о высоком качестве финской медицины.

- «Я не могу дать вам направление к специалисту: у вас все пока нормально. Вот когда появятся признаки, что с новообразованием что-то не в порядке, тогда и назначим дополнительные исследования».
Такой ответ на протяжении почти трех лет Ольга слышала как минимум от четырех разных врачей в районной поликлинике. Врачи были русскоязычные, и некоторые откровенно добавляли, что слишком долго, мол, добивались лицензии, потому не желают ее терять из-за какой-то там пациентки.

В общем-то, мы уже писали о системе поликлинической помощи в Финляндии, которой недовольны не только иммигранты, но и сами финны, называющие ее не особо хорошим словом. «Такое впечатление, что врачам дано указание: экономить государственные деньги, а клятва Гиппократа- дело десятое». Понятно, что врачей мало, а пациентов много, но заболевшему человеку от этого не особо легче.
К сожалению, если небогатому жителю Финляндии требуется стационарное лечение или операция, он может получить направление в больницу (к специалистам на исследование, дополнительные тесты и так далее) только через первую ступень – поликлиники.
Впрочем, можно пойти и в частный сектор, где примут, конечно, незамедлительно, сделают все исследования, но обойдется все это в весьма приличную сумму. А если таких денег нет?
Поэтому, исходя из принципа «спасение утопающих - дело рук самих утопающих», Ольга снова пошла в поликлинику, выяснила электронную почту главного врача и написала ему письмо с описанием всех симптомов и просьбой дать направление. Ответ, типа «вы должны верить своему доктору, она знает, что делать», пришел на следующий день. Пришлось с этим не согласиться и написать еще раз. Ведь, учитывая место расположения новообразования, в случае «чего плохого» остался бы только один выход- гильотина. Это, конечно, сэкономило бы деньги финских налогоплательщиков, но, наверное, не очень гуманно.
И главный врач сдался. Направление в соответствующее отделение университетского госпиталя Хельсинки Ольга получила буквально через пару недель. В довольно короткий промежуток времени была сделана и биопсия, и МРТ (все бесплатно!) и назначен итоговый визит к специалисту. Он заявил:

- «Обычно в Финляндии мы это удаляем. Но…Место очень сложное, там проходит лицевой нерв. Есть один шанс из ста, что его заденут во время операции».

И наглядно изобразил, как будет выглядеть лицо в этом случае: глаз не закрывается, рот не шевелится, слюна течет, все на одну сторону перекошено…
В общем, кошмар. Естественно, Ольга испугалась. Но тут врач решил позвать коллегу, которая и должна будет – в случае если все-таки пациентка согласится - проводить операцию. Хирург пришла, посмотрела, пугать почему-то не стала и сообщила, что удалять новообразование нужно обязательно, и делать это будет она.
Операцию назначили на осень: по существующей в Финляндии практике летом проводится только что-то очень срочное, а все плановое – в уже более прохладное время года.

И вот в 6.45 утра Ольга появилась в отделении больницы.
В Финляндии нет разделения на мужские и женские отделения, но в палаты, конечно, кладут представителей одного пола. И одежду выдают соответствующую. Что-то типа пижамы с халатом блекло- розового цвета для дам, бледно-сиреневого - для мужчин.

Палата оказалась трехместной: с ширмами между кроватями, шкафчиком для личной одежды и вещей, телевизором и раковиной. Душ и туалет – в коридоре. В общем, все просто, аккуратно, функционально, и никаких излишеств.
Впрочем, особо осматриваться было некогда. Тут же прибежала «курирующая» медсестра, заставила выпить четыре здоровенные капсулы панадола (с тем, чтобы «смягчить послеоперационный болевой синдром»), померила давления, нацепила на руку браслет с фамилией и штрих кодом («это чтобы вас могли опознать»), принесла утягивающие чулки и поинтересовалась, сможет ли пациентка дойти до операционной самостоятельно: «тут недалеко». Конечно, та согласилась. Во-первых, зачем понапрасну утруждать человека, а во-вторых, лежа на каталке, чувствуешь себя совсем беспомощным, и от этого еще страшнее.

У дверей операционной пришлось минут десять подождать, ведя с медсестрой светскую беседу. Видя, что пациентку начинает трясти, медсестра утешила: «не переживайте, вы в хороших руках». И заверила, что ей очень повезло. Во-первых, операцию будет проводить одна из лучших специалистов - Mari Markkanen-Leppanen, во-вторых, не привезли внезапно никого более срочного, а потому не придется ждать еще четыре часа.

…Хирург появилась буквально за минуту до того, как Ольга провалилась в сон, улыбнулась, искренне пожелав: «sleep well». И, то ли поэтому, то ли из-за качества наркоза видения были очень приятные.
Потом где-то часа полтора пришлось провести в реанимационном отделении в обществе специальной медсестры, которая все это время сидела рядом, периодически измеряла давление, ставила капельницу с физраствором, а потом перевезла назад в палату.

Там работал телевизор, показывая весьма неплохой американский фильм с финскими субтитрами, а вскоре пришла медсестра, принесла йогурт и мороженое и заодно сообщила, что ее смена закончилась и теперь заниматься Ольгой будет ее коллега. Та оказалась постарше и к своим обязанностям относилась еще более серьезно. А потому, когда принесли обед, состоящий из супа пюре, кажется, с добавлением печенки и десерта (тоже в виде пюре), обеспокоилась, почему в тарелках ничего не уменьшается: невкусно или глотать невозможно? И стоит ли отпускать в таком случае пациентку домой?
(Обычно после таких операций ночь приходится провести в больнице. Прежде всего, из-за того, что к ране прикрепляют дренажную систему во избежание гематомы и снимают на следующее утро. Но Ольга успела заручиться обещанием врача)

Поэтому скрепя сердце медсестра ее все-таки отпустила: ровно в семь часов, как было записано в карте. Ехать пришлось, естественно, на такси: не пугать же людей больничной одеждой и прозрачной трубкой, идущей из горла и постепенно наполняющейся кровью! Даже привычный ко всему водитель опасливо на нее покосился. Но никак не прокомментировал. То ли из-за финской сдержанности, то ли потому, что клиент всегда прав.
Впрочем, его утреннему коллеге было, наверное, еще страшнее. За ночь трубка закровавилась полностью, а то, что туда не вместилось, стекло в прозрачный же гофрированный мешок.

В госпитале Ольге сняли дренажную систему и выдали больничный лист. На вопрос, куда его девать, сообщили: отнести боссу.
-А если я и есть босс?
-Тогда в КELA.
Туда она его по дороге домой и забросила, заполнив предварительно заявление на оплату по болезни.
Оплатили его буквально в течение пары недель. Правда, исходя не из реальной, указанной в заявлении зарплаты, а из той, по которой платится пенсионная страховка, (и которая, кстати, в заявлении указана не была – это на тему прозрачности финского общества)
Практически у всех предпринимателей она минимальная – как правило, не более 9000 евро в год. Потому как, если платить от реальной, то составит это евро пятьсот-шестьсот ежемесячно. А доживешь ли до этой «большой» пенсии - еще вопрос.
Да, первые четыре дня болезни KELA тоже не оплачивает. Так что вышло совсем немного, где-то 130 евро. Но, учитывая, что по государственным расценкам операция обошлась всего в 90, вполне сопоставимо.

Через неделю Ольга пошла снимать швы. Это делают в районной поликлинике.
Регистраторша тут же направила к медсестре. Процесс занял минут сорок, так как одна медсестра не справилась и позвала на помощь коллегу. Потом они обе подозрительно рассмотрели рану и заявили, что там инфекция. Позвали врача, так как, по их мнению, требуется срочно принимать антибиотики, а рецепт они сами выписать не могут. Врач тоже посмотрела и вполне согласилась с диагнозом.
Таблетки Ольга, конечно, сразу же купила и даже выпила с испугу две подряд. Но, поскольку ее все-таки «терзали смутные сомнения»: ну неоткуда было взяться этой самой инфекции, то на всякий случай решила съездить в госпиталь.

Поднялась на «свой» 6-й этаж в отделение…
И тут же была отправлена на 1-й, так как к 6-му она принадлежала только до выписки. На 1-м посовещались, и опять отправили на шестой. Так она примерно час моталась с этажа на этаж, хотя вопрос был, наверное, пустяковый: просто опытным взглядом осмотреть швы. Тем не менее, никто такую ответственность на себя не взял. Пока, наконец, очередная медсестра не позвонила лично хирургу, и та сообщила, что подойдет. Хотя в тот день находилась совсем в другой больнице.
…Никакой инфекции, конечно, не оказалось. Врач посетовала, что, естественно, предпочтительнее было бы и швы у них снимать: все-таки медсестры опытные, знают, что и как должно выглядеть. Но, увы, нет у университетской клиники таких возможностей в связи с полной загруженностью персонала.

Это все к тому, что, какой бы прекрасной ни была система – здравоохранения или всего прочего - все равно качество обслуживания зависит только от конкретного человека, который в ней работает.

Продолжение читайте на следующей неделе